Позднюю лирику Пушкина справедливо называют философской, но она существенно отличается от философской поэзии В. Веневитинова, Е. Баратынского, Ф. Тютчева. Ни в одном из пушкинских стихотворений не выносится на первый план философская проблема как таковая. Размышления поэта, как правило, вызваны той или иной конкретной ситуацией либо все усиливающейся потребностью осмысления своего жизненного пути, необходимостью самопознания.

Личность в лирике Пушкина и индивидуальна, неповторима, и несет в себе черты общенациональные, явственно тяготеет к общим, объединительным началам. Поэтому тема дружбы, столь традиционная для лирики в целом, в творчестве Пушкина приобретает свой, по-особому значимый смысл. Она появляется уже в лицейский период и вначале довольно тесно связана с темой творчества. «К другу-стихотворцу» — одно из первых стихотворений Пушкина. Дружество дарит и поддерживает чувство свободы, праздника жизни, поэтической лени, веселого единомыслия. Пушкин любит жанр дружеского послания, в котором жизнь берется на грани быта и поэзии. Он создает поэтические образы своих реальных друзей.

Как никто другой Пушкин передал разнообразие, буквально неисчерпаемость переживания любви. Если в раннем, лицейском творчестве тема любви свидетельствовала о блистательном владении Пушкиным всем многообразием мировой любовной лирики, то уже на исходе этого периода, когда начинает преобладать элегическая тональность, собственное пушкинское поэтическое «я» проявляет себя все более явственно.

В оде «Вольность» Пушкина, анализ которой мы проведем, «изнеженной игре» противопоставлена «Свободы гордая певица», «гроза царей». Для воспевания свободы Александру Сергеевичу потребовался жанр оды, где личность поэта, его субъективность как бы затушевана, во всяком случае, не первостепенна. Поэт прославляет ценности, имеющие общий, универсальный смысл; он имеет право и даже обязан воспользоваться тем поэтическим стилем, который уже опробован в культуре. 

Стихотворение «Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали…», анализ которого мы проведем, написано во второй период творчества Фета (1870-е годы), когда в настроении его лирического героя исчезает жизнеутверждающая тенденция из-за острого ощущения дисгармонии между идеальным представлением о красоте и влиянием земного «безумного» мира («О, не вверяйся ты шумному...», 1874— 1886).

В продолжение пушкинской мысли об «улыбке прощальной» жизни, которая ощущается в поздней любви на «закате печальном» существования человека на земле (А.С. Пушкин. «Безумных лет угасшее веселье...»), лирический герой стихотворения «Последняя любовь» (Тютчев), анализ которого мы проведем, видит в чувстве, посетившем его «на склоне... лет», зарю, вечерний свет. Фрагмент состоит из трех четверостиший четырехстопного метра.

В стихотворении «Я очи знал, - о, эти очи!» Тютчева, анализ которого мы проведем, любовь предстает пограничным состоянием, когда человек на мгновение осознает свое высшее предназначение. Рассматривая его в контексте Денисьевского цикла, можно заметить, что обрисовка портрета возлюбленной является лишь преддверием философского анализа. Глаза любимой — это страстные очи, скрытые в густой тени ресниц, темные, как «волшебная... ночь».

Стихотворение «Завещание» (Лермонтов), анализ которого мы проведем, по стилистике отличается от исповедальных признаний от первого лица в других лирических произведениях, несмотря на то что предсмертная откровенность является в нем главной мотивировкой высказывания. Своеобразие «Завещанию» придает характеристика главного героя. Он настолько далек от автора, что лирическое содержание образа скрыто за передачей разговора умирающего воина с другом.

Художественное своеобразие миниатюры «Утес» Лермонтова, анализ которой мы проведем, определяется использованием параллелизма. Любовная встреча ассоциируется с игрой облаков, задевающих вершину горы. В стихотворении два четверостишия, противоположные по эмоциональному впечатлению.

В стихотворении «Сон» Лермонтова, написанном в последний период творчества (май — июль 1841 г.), любовь предстает «грустным сном», в который душа погружена «Бог знает чем» (строфа 4). Он видится и лирическому герою, и его возлюбленной, одной из «юных жен, увенчанных цветами» (строфа 3), оставшейся в родимой стороне и разлученной с предметом своих дум («Сидела там задумчиво одна...» — строфа 4), находящимся в Дагестане, то есть на Кавказской войне.