Поэма А. Блока «Двенадцать» является, пожалуй, одним из самых спорных произведений русской литературы. В особенности это касается её финала. Почему процессию красногвардейцев возглавляет Христос? Что это: оправдание революции с точки зрения высшей справедливости, символом которой является Иисус, или, наоборот, суд над ней? Ответа на этот вопрос, как известно, не было у самого автора. Тем не менее, попытаемся проанализировать текст поэмы с учётом имеющихся точек зрения.

Каждому человеку в той или иной степени свойственно чувство прекрасного, стремление к красоте. Во все времена олицетворением этого была женщина, о чём мы можем судить по древним мифам и легендам. Особый культ женщины, дамы сложился в Средние века, в эпоху рыцарства. Вспомним Дон Кихота, который во имя своей Дульсинеи совершал самые разные, порой фантастические и нелепые поступки. Великие Данте и Петрарка в возвышенных, восторженных стихах увековечили образы своих возлюбленных Беатриче и Лауры.

Стихотворение А. А. Блока «Прозрачные, неведомые тени...» относится к циклу «Стихи о Прекрасной Даме». Поэт неоднократно подчёркивал, что этот цикл — лучшее из созданного им.

В определённых жизненных ситуациях человеку приходится выбирать между двумя возможностями, решая вопрос о том, что лучше преподнести ближнему — горькую правду или спасительную ложь. Ответ на него ищут и обитатели ночлежки Костылёвых из пьесы М. Горького «На дне». Каждый из них предлагает свой рецепт достижения счастья, поскольку счастье, правда, истина становятся в контексте разговора словами-синонимами, а спор об истине превращается в спор о человеке, о правде и лжи. Герои по-разному трактуют понятие правды.

В центре повести А.И. Куприна «Поединок» — судьба юного подпоручика Юрия Ромашова, который постепенно приходит к осознанию своего «я» в жестокой и абсурдной действительности. Он чист, даже ребячески наивен. Всё, свойственное его возрасту — грёзы о счастье, любви, жажда прекрасного, — болезненно обостряется в пошлой обстановке заштатного полка, в постоянном общении с ограниченными и грубыми офицерами, которые, будучи в большинстве своём мелкими неудачниками, всю свою злобу вымещают на солдатах.

Тема любви — центральная в творчестве И.А. Бунина. Сколько рассказов посвятил ей писатель! Достаточно назвать цикл «Тёмные аллеи», поражающий нас разнообразием сюжетов и образов. Своё отражение эта тема получила и в поэзии Бунина. Свежесть и молодая сила чувств, восторг и отчаянье страсти, мысль о неизменности и вечности любви — вот основные мотивы, звучащие во многих его стихотворениях.

Созданная в 1967-м году пьеса "Утиная охота" оказалась самой загадочной из всех произведений Вампилова, ее сценическая судьба оказалась, в отличие от других пьес, которые ставились много и приносили успех постановщикам и актёрам, тоже необычной: впервые поставленная только в 1975-м году, она до сих пор так и не получила адекватного драматургическому материалу сценического воплощения, да и отличный в целом фильм В. Мельникова "Отпуск в сентябре" с блистательным Олегом Далем - это всё-таки не совсем Вампилов...

Пьеса "Старший сын" (1967, впервые опубликована в альманахе "Ангара", 1968-й г., № 2) стала одним из самых известных произведений советской драматургии, по ней режиссёром В. Мельниковым был снят замечательный фильм, в котором блистали Евгений Леонов (Сарафанов) и Николай Караченцов (Бусыгин).

Огромность замысла "Тихого Дона" и выдающиеся художественные достоинства произведения сделали его одним из грандиознейших явлений мировой литературы XX века, справедливо (хотя и со значительным опозданием) отмеченным Нобелевской премией (1965). Обзорная характеристика романа-эпопеи заставляет сосредоточиться на основных моментах, оставив без должного внимания детальную характеристику образов-персонажей, каждый из которых в "Тихом Доне" отличается неповторимой индивидуальностью, присущими лишь ему чертами характера и особенностями их раскрытия.

Рассказ "Судьба человека", анализ которого мы вам представляем, был опубликован в газете "Правда" в номерах от 31-го декабря 1956-го года и от 1-го января 1957-го года, и это странным образом совпало с его этапным знамением в послевоенной литературе: Шолохов как бы открывал новую, "постсталинскую" эпоху, когда в лучших литературных произведениях в центре внимания оказывались не "партия" и "народ" в абстрактном значении, а человек как средоточие народа, его мудрости и жизненной силы.