Одновременно с «Маленькими трагедиями» Пушкин создает иной — прозаический — цикл "Повести Белкина" (1830). В отличие от пушкинских драм их действующие лица — не претендующие на историческую значительность простые русские люди — мастеровой, армейские офицеры, сельские барышни, люди из провинциальных помещичьих семейств.

Неоконченным остался последний из крупных драматических замыслов Пушкина — «Сцены из рыцарских времен» (август 1835 года), навеянный, быть может, «Жакерией» Мериме и «Фаустом» Гете. Написанные за полтора года до смерти поэта «Сцены» тесно связаны с занятиями Пушкина-историка, получившими особенно разносторонний характер в последний период жизни поэта.

К «маленьким трагедиям» примыкает "Русалка", задуманная Пушкиным в Михайловском в 1826 году и осуществленная в 1829—1832 годах.
"Русалка" — опыт русской народной драмы, написанной на сюжет не исторического (как "Борис Годунов"), а фольклорного характера.

После завершения «Бориса Годунова» Пушкин в 1826 — 1827 годах задумывает ряд новых - на этот раз небольших — драматических произведений, которые он сам называл «маленькими трагедиями» (или "драматическими этюдами", «опытами драматических изучений»).

Как верно указал П. В. Анненков, «Борису Годунову» принадлежит в творчестве Пушкина, в исторических размышлениях поэта, решении им проблем народа и народности совершенно особое место: историческая драма Пушкина представляет собой "зерно, из которого выросли почти все его исторические и большая часть литературных убеждений".

Трагедия эпохи классицизма не допускала изображения на сцене простых людей. Ее героями были цари и герои, а действие в ней происходило, как правило, во дворце или в царской ставке, было всецело замкнуто в четырех стенах.

Пушкин не случайно обратился к эпохе Грозного и Бориса Годунова, переломной для русской истории. В XVI — XVII веках на Руси начал отчетливо обнаруживаться кризис традиционных патриархальных устоев, на которых были основаны русское общество и государство предшествующих столетий. В политическую борьбу вступили новые, неизвестные до этого исторические силы.

Не только в классической трагедии XVII —XVIII веков, но и у современных Пушкину западных драматургов-романтиков исход исторической борьбы определялся столкновением воли и страстей отдельных выдающихся исторических «героев», высоко вознесенных над толпой более рядовых, обыкновенных людей. У Пушкина дело обстоит иначе.

Тема «Пушкин и Гете» многократно привлекала внимание историков литературы в России и за рубежом. Но, как нам представляется, разработка ее не вполне раскрывает родства духовного облика и творческих устремлений двух величайших поэтов нового времени, ставших в глазах последующих поколений наиболее полными духовными выразителями жизни и культуры своих народов.

Для следующего после создания «Руслана и Людмилы» периода в формировании Пушкина важнейшее значение имеют его южные поэмы. Уже в первой из них, обращаясь к традиционной для романтической поэмы 1810-1820-х годов теме контрастного поэтического изображения двух разных культурно-исторических стихий — "Востока" и «Запада», Пушкин глубоко новаторски подходит к ее освещению.