Анализ рассказов "Великие путешественники" и "Золотые слова" Зощенко М.М. (цикл "Леля и Минька")

За «Елкой» идет один из самых длинных рассказов цикла — «Великие путешественники». Он также один из позднейших (впервые опубликован в «Звезде», 1940, № 10). Здесь рассказывается о приключениях автора в возрасте шести лет, когда он со старшей сестрой и сыном дачной хозяйки отправился тайком в кругосветное путешествие. Степка, вооруженный фундаментальной истиной о том, «Земля круглая», ведет Лелю и Миньку в кругосветное путешествие через ближайший лес, где они проводят ночь, дрожа от страха. Леля и Минька хотят вернуться домой и поэтому обманывают спящего Степку, разворачивая его так, что его ноги показывают туда, откуда они пришли. Дома их встреча­ют криками радости, им читают нотации о вреде плохих знаний, а хозяйского сына запирают в наказание на день в бане.

Одно из лучших юмористических мест во всем цикле — описание того, как товарищи по путешествию собираются в дорогу. Забавно и описание рассказчика, шатающегося под огромным мешком из-под муки, куда упакованы необходи­мые вещи. При всей занимательности этой истории о детском путешествии, она воздействует не так сильно, как предшест­вующий рассказ («Елка») или следующий («Золотые слова»). Последний рассказ цикла, «Золотые слова», содержит то, что можно рассматривать как литературное кредо автора. Это единственная вещь, нигде не появлявшаяся до публикации всего цикла. Она была напечатана в разделе рассказов для детей в сборнике Зощенко 1946 года. И на этот раз еда ока­зывается в центре событий, но теперь акцент перемещен с самой еды на ситуацию, в которой она поглощается. Рассказ­чик повествует, как они с сестрой любили обедать со взрос­лыми, особенно когда приходили гости: им нравилась и вкус­ная еда, и разговоры за столом, это удовольствие было им позволено, пока они хорошо себя вели. Однажды в присутст­вии начальника отца Леля была настолько дерзка, что пере­била его несколько раз и усомнилась в правдивости его рас­сказа о себе. После этого Леля и Минька были изгнаны из-за «взрослого» стола на два месяца. Наконец им позволили вернуться, но с условием не говорить за столом ни слова. Конечно, они повиновались и открывали рты только для того, чтобы налегать на еду. И вот Минька обнаружил, что масло, которое он хотел намазать на свою булку, довольно твердое, и решил размягчить его, держа нож с маслом над дымящимся чаем соседа по столу. Оба ребенка наблюдают молча и с ужасом, как масло тает на лезвии ножа и скользит в чай начальника, прежде чем Минька успевает отодвинуть нож. Начальник пьет чай и строит гримасу, а от детей требу­ют рассказать, что произошло. Освобожденные от обета мол­чания, они рассказывают все. Далее следует наставление отца, тут же комментируемое и развиваемое рассказчиком:

«Все надо делать с учетом изменившейся обстановки».

«Но папины слова я, пожалуй, не сразу понял, — пишет взрослый Зощенко. — Зато впоследствии я понял и оценил эти золотые слова».

Этот рассказ завершает цикл «Леля и Минька».