Анализ цикла рассказов "Леля и Минька" Зощенко М.М.

Детские рассказы Зощенко можно разделить на две категории: (а) ранние, известные вещи, переделанные и опуб­ликованные для детей, и (б) сочинения, написанные специ­ально для детей. Рассказов первой категории гораздо мень­ше, и они представляют меньший интерес.

Среди сочинений, написанных специально для детей, есть и рассказы, стоящие особняком, и несколько четко различи­мых циклов: рассказы о животных, житийные (агиографи­ческие) рассказы о Ленине и цикл «Леля и Минька». Все эти сочинения для детей появились между 1937 и 1940 гг. (лишь два из них — позже). Для автора это были годы напряженно­го изучения и переоценки самого себя; можно рассматривать их как отражение его растущего интереса к своей роли на­ставника, ее более глубокого понимания. Зощенко постепен­но расширял свой жанровый репертуар в течение 30-х годов, стараясь обрести новых читателей. Он пытался расширить их круг еще больше и общаться непосредственно с восприимчи­вой, впечатлительной детской аудиторией. Для этого он по­ставил перед собой «формальную задачу достичь <...> пре­дельной ясности в языке, в композиции и в теме».

Среди многочисленных сочинений, написанных Зощенко для детей, выделяется цикл рассказов, озаглавленных «Леля и Минька». Все они, кроме одного, появились в 1938— 1940 годах и публиковались не в том порядке, в каком были расположены позже. Когда Зощенко, наконец, опубликовал их вместе (в 1946 г.), под общим заголовком, выбранный им порядок связал рассказы так умело, глубоко и последователь­но, что эти восемь вещей образовали вполне единое целое, безупречное по структуре. Ясно, что для этого собрания рассказов Зощенко привлек собственные воспоминания детства. На это указывает все: объединяющее заглавие «Леля и Минька» (его старшая се­стра и он сам), время и характерные черты его детства и жизни семьи, воскрешаемые повествованием от первого лица, частые упоминания его собственной деятельности и написанных им сочинений.

В цикле «Леля и Минька» рассказчик — взрослый, гово­рящий о своем детстве в прошедшем времени и обращающий­ся к детской аудитории. И здесь автор тоже надеется, что его опыт научит маленьких читателей, как стать (когда они вы­растут) добрыми, правдивыми и нравственно здоровыми. Ис­пользуется тот же метод: автор вспоминает происшествия своего детства, не пытаясь решить какую-то проблему (он утверждает, что у него проблем нет, что он здоров и счас­тлив), но желая преподать юным читателям некие основные правила жизни.

Этот цикл повествует о самых обыкновенных шалостях и переживаниях детства, подобно лучшим книгам для детей, способным и взрослым доставить удовольствие. Через искус­ное сплетение таких фундаментальных мотивов, как Семь смертных грехов и Десять заповедей, автор представляет эпи­зоды из своего детства, прошедшего на рубеже веков. Автор тщательно избегает всяких языковых излишеств не только в своем повествовании, но и в речи персонажей, при этом ста­раясь сохранить колорит и дух времени. Ясно, что рассказы относятся к другой эпохе; если иметь в виду то время, когда их публиковали, то видишь: они замечательны тем, что не критикуют эту эпоху. Они основаны на жизни «господ», но разъясняемые в них истины независимы от времени и обще­ственного устройства.

Рассказы «Леля и Минька» заслуживают того, чтобы на­зываться циклом, это не просто группа рассказов. Они соединены как звенья одной цепи, и это дает ощущение целого.

В этих историях Зощенко трактует основные нравствен­ные вопросы так, чтобы они были наполнены смыслом и для взрослых, и для юных читателей. Цикл представляет собой некий «путеводитель» по Семи смертным грехам. О зависти говорится в нескольких рассказах, но наиболее детально — в «Бабушкином подарке». Этот рассказ также о корыстолюбии, которое находится в центре внимания в «Галошах и мороже­ном». В конце «Бабушкиного подарка» Леля, несомненно, демонстрирует чревоугодие. Праздность ума проявляется у «великих путешественников», отправившихся в кругосвет­ное путешествие, не имея достаточных знаний. Рассказчик осуждает гордыню, противопоставляя ей христианское мило­сердие и смирение в «Бабушкином подарке»: все это — в выговоре, который получает Минька, когда хвалится тем, что дал часть подаренных ему денег сестре. Отчаяние иллюстри­руется в «Находке», когда повествователь оказывается без копейки в чужом городе, и только воспоминание о детской проделке приводит его в чувство. Разумеется, похоть у Зо­щенко иллюстрируется символически, так же как в Священ­ном писании: невинные существа отведывают запретный плод.

Поскольку главные персонажи и среда в этих рассказах не меняются, они взаимодействуют друг с другом, образуя связи по линии морали и по стилю. Каждый рассказ сам по себе законченное произведение, хорошо выстроенное и мастерски исполненное. Вместе же они выражают авторское кредо, как моральное, так и поведенческое. Их сцепленностъ усилена тем, что построение и язык всюду одинаковы. Например, в начале большинства рассказов читаем: «когда я маленький» (в четырех рассказах), «когда мне было ... лет» (в двух). Выражение «очень любил» также повторяется в начале нескольких рассказов, относясь к человеку или еде: «Я очень любил мороженое» («Галоши и мороженое»), «У меня была бабушка, и она меня очень горячо любила» («Ба­бушкин подарок»), «Мои родители очень горячо меня люби­ли» («Тридцать лет спустя»), «Я очень любил ужинать со взрослыми. И моя сестренка Леля тоже любила такие ужины не меньше, чем я» («Золотые слова»).

Рассказы объединены также темой любви. Подарки игра­ют важную роль как знак любви: обещанный фотоаппарат, ради которого герой подделывает свой дневник; пирожки и подарки, обычно приносимые бабушкой; подарки и внима­ние, ради которых Леля притворяется больной и которые ее брат щедро раздает ей и ее семье через тридцать лет; наконец, рождественские подарки в «Елке». Практически эта тема дарения вместе с правилами поведения и этикета и составля­ет сюжет двух идущих подряд рассказов: «Бабушкин пода­рок» и «Тридцать лет спустя». Темы любви, еды и дарения тесно переплетены в этих двух вещах.

Поиск объединяющих элементов возвращает нас к исходной точке — к названию цикла. В самом деле, эти расска­зы — о Леле к Миньке. Повествователь всегда Минька, но сестра Леля выводится в каждом рассказе по жесткой схеме: «Я делал или любил то-то и то-то; моя сестра Леля тоже (или нет)». Ей предназначена вторая роль, но ее присутствие суще­ственно для развития действия в каждом рассказе. Многие из этих рассказов были бы совершенно другими, не будь Лели — этого лидера, искусительницы, подстрекательницы и подру­ги. Хотя ее роль может меняться от рассказа к рассказу, она остается неотъемлемой частью развития сюжета и объединя­ет цикл в единое целое.

Цикл рассказов «Леля и Минька» — одно из лучших произведений Зощенко. Высокий уровень его мастерства про­является в структуре, языке и тематике цикла, в том, как чередуются рассказы, независимые и в то же время взаимосвязанные. Техника, дающая здесь столь превосходные результаты, родилась из неотступных попыток Зощенко написать роман. Он не умел выстроить сложный длинный сюжет, который вызывал бы неослабевающий интерес читателя, и предпочел группировать небольшие сочинения по теме, как он делал уже с ранними вещами, например с историями о Синебрюхове. В цикле рассказы связаны посредством деталей, относящихся к семье и времени, которые в романе были бы даны в ходе пространного повествования. В итоге, объединенные талантом писателя, рассказы воспринимаются как живое и связное произведение искусства.