Анализ рассказов "Тридцать лет спустя" и "Находка" Зощенко М.М. (цикл "Леля и Минька")

В рассказе «Тридцать лет спустя», впервые опубликованном в «Звезде» (1940, № 3-4), переплетаются темы детской ревности, разного отношения взрослых к детям, еды и подарков, но теперь они приводят к другим результатам, в отличие от предыдущих рассказов цикла. Это произведение тоже начинается со сравне­ния брата и сестры: у них разная склонность к заболеваниям, и реакция родителей на страдания каждого разная. Леля, здоровая девочка, завидует Миньке, который болеет часто и поэтому получает много подарков. Однажды, когда родителей не было дома, она сделала вид, что проглотила один из би­льярдных шариков, которыми они играли. Вернувшись домой, родители встревожились. Леля говорит, что чувству­ет, как шарик перекатывается у нее в животе, и хочет по этой причине какао и апельсинов. Родители в смятении раздевают ее и находят пропавший шарик в кармане ее передника. Они сердятся; она не может объяснить, почему так поступила, и ее наказывают. В этом месте рассказчик обращается к насто­ящему, говоря, что девочка родителей обманула не для того, чтобы получить подарки: «Она обманула их, видимо, для чего-то другого».

Затем он едет навестить сестру, чтобы спросить о дейст­вительной причине этой шалости, и получает ответ, подтверждающий его подозрения:

«Когда ты был маленький, ты был славненький, как кукла. И тебя все любили. А я уже тогда выросла и была нескладная девочка. И вот почему я тогда соврала, что проглотила бильярдный шарик, — я хотела, чтобы и меня так же, как тебя, все любили и жалели, хотя бы как больную».

Вот объяснение не только этого частного случая, но и приступа ревности в предыдущем рассказе ("Не надо врать"). Здесь также дан взгляд ребенка на предубежденный подход родителей и ба­бушки, проявляющийся в этих рассказах. Реакция автора на это признание, пожалуй, является единственно фальшивой нотой во всем цикле: он пытается загладить этот детский проступок, раздавая сотни рублей сестре, ее мужу и детям. Рассказывая об этом деянии, он противоречит отцовскому наставлению против хвастовства в предыдущей истории. За этим довольно меркантильным деянием следует поучение: «Я дорогой думал о том, что надо любить и жалеть людей, хотя бы тех, которые хорошие». А те, которые людям ничего не дарят, - у них бывает противно и мрачно на душе. Они сохнут, чахнут и "хворают нервной экземой". У них ослабевает память, затемняется ум. И они раньше времени умирают. А добрые «отличаются хорошим здоровьем» и долго живут.

Этот отрывок замечателен по многим причинам, и не в последнюю очередь потому, что в нем сочетается ветхозавет­ная интонация с мнением, что «нервная экзема» напрямую связана со скаредным характером.

Следующий рассказ цикла, «Находка» («Звезда», 1940, № 3—4), несколько более облегченный, связан с предыдущим тем, что повествователь дважды участвует в сходном проис­шествии — как ребенок и как взрослый. Здесь рассказывает­ся об известной детской шалости с кошельком на нитке. Леля и Минька дразнят прохожего красивой коробкой из-под кон­фет, куда они положили лягушку и паука. Человек, открыв­ший коробку, услышал хихиканье детей, погнался за ними и выдрал Миньку за ухо. Мать хотела, чтобы прохожего арес­товали, но отец заявил, что сам сделал бы то же самое и что дети поймут свой проступок, когда вырастут. Двенадцать лет спустя мы видим 18-летнего рассказчика одиноким и без копейки в чужом городе, куда он приехал, чтобы поработать кондуктором. В мрачном настроении идя но улице, он заме­чает небольшой красный кошелек, с виду набитый деньгами. Всякий раз, когда рассказчик тянется за кошельком, он отъезжает. Наконец он слышит, что за оградой смеются дети, хочет гневе кинуться за ними, но вспоминает собственную детскую проделку и только краснеет. Он заключает рассказ так: "Все проходит в жизни. Прошли и эти два дня». Выдумка и стойкость помогают ему дожить до открытия канцелярии и получения аванса. Итак, сходные происшествия ставят рассказчика сначала в положение инсайдера (буквально: он внутри ограды), а затем — аутсайдера (в перенос­ном смысле: за оградой, когда бродит по городу, где он чужой).