"Стихотворения Юрия Живаго": анализ

Завершает роман «Доктор Живаго» цикл из двадцати пяти «стихотворений Юрия Живаго», составляющий семнадцатую часть второй книги и имеющий противоречивый статус в композиции произведения. Шестнадцатая глава названа эпилогом, в ней заканчивается прозаическое действие романа, а стихотворный цикл следует за ней, но не является приложением, поскольку назван частью и имеет соответствующий порядковый номер. Таким образом, автор указывает на относительную самостоятельность стихотворного сюжета, развивающегося вслед за прозаическим. Юрий Живаго в конце своего жизненного пути остается самим собой, и за это ему и дается возможность прожить идеальную судьбу в биографии духовной. Ее воплощением становится тетрадь его стихотворений, которая завершает роман. 

Весь поэтический цикл посвящен раскрытию вечного мотива противостояния добра и зла, света и тьмы, жизни и смерти. Евангельская коллизия смертельного выбора и крестного пути героя стала для Б. Пастернака универсальным образцом поведения человека, что подтверждается начальным стихотворением цикла «Гамлет» (1946): «Я люблю твой замысел упрямый / И играть согласен эту роль».

Стихотворение «Гамлет», по словам исследователя творчества Б. Пастернака В. Баевского, имеет несколько подтекстов: в нем может идти речь о герое Шекспира принце Датском, вступившим в единоборство с мировым злом и погибающим в этой борьбе; и о гениальном актере, который играл роль Гамлета в театре; об Иисусе Христе, который пришел на землю, чтобы пройти путь страданий и искупить все человеческие грехи; и о герое романа Юрии Живаго; и об авторе романа Б. Пастернаке. Поэтому все строфы стихотворения воспринимаются не только в прямом, но и в символическом, подтекстовом значении. Первая строфа («Гул затих. Я вышел на подмостки») — не только слова актера, но и слова Гамлета, считавшего, как и сам Шекспир, что мир — это театр, а люди в нем — актеры. Следующая строфа имеет более обобщенное значение, она отражает мировосприятие и актера, глубоко вжившегося в роль и постигнувшего трагедию своего персонажа, и Гамлета, размышляющего о своем предназначении, и Живаго, стремящегося постичь смысл революционных событий, и Б. Пастернака — прототипа и создателя образа лирического героя:

Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.

Все они готовы нести свой крест, идти на самопожертвование во имя высшей истины. Для Б. Пастернака и его героя, с точки зрения христианского миропонимания, смерть — это не конец, это жизнь, принесенная в жертву. Поэтому для разумения бытия как чуда необходима Голгофа: «Жизнь прожить — не поле перейти».
Цикл стихотворений Юрия Живаго образно и тематически объединяют три вечные категории: христианство, любовь, природа. Библейские мотивы положены в основу стихотворений «Рождественская звезда» (1947), «Рассвет», «Чудо», «Гефсиманский сад». Это своеобразный нравственно-философский цикл о самоотверженной жизни, деяниях и смерти Христа. 

В первом стихотворении повествуется о рождении Иисуса Христа и поклонении ему волхвов, ведомых Рождественской звездой. Поэт преднамеренно подчеркивает, что не в царском дворе, не в пышных чертогах, даже не в простом доме родился Спаситель: «Стояла зима. / Дул ветер из степи. / И холодно было младенцу в вертепе / На склоне холма».

Стихотворение «Гефсиманский сад» завершает цикл и замыкает кольцо жизни Христа, изображая ночь великого четверга после тайной вечери и арест Иисуса, повествует о «месте испытания духа и небывалой, самоотверженной жертве» Христа, который во имя любви к людям пошел на Голгофу. Стихотворения Юрия Живаго библейской тематики характеризуются широкими авторскими параллелями и стремлением в настоящем увидеть драматические черты далекой эпохи и наоборот. Б. Пастернак, повествуя о муках Христа, исповедуется и сам. Переживания Сына Божьего полностью соответствуют терзаниям души лирического героя.

В стихотворениях Юрия Живаго отмечается полярное противостояние образа ночи как символа мирового зла («ночная мгла» в стихотворении «На Страстной», «сумрак ночи» в «Гамлете», «морозная ночь» в «Рождественской звезде», «зимняя ночь» в одноименном стихотворении, «ночная даль» в «Гефсиманском саду») и образа света, которым наполнены сердца и души тех, кто верит Христу («свеча на столе» в «Зимней ночи», «свечек ряд» в стихотворении «На Страстной», «пламя звезды» в «Рождественской звезде»). Этот цикл стихотворений знаменует появление новой — нравственно-религиозной — жанровой разновидности лирики в творчестве Б. Пастернака 50—60-х годов XX века.

Источник: Русская литература: уч. пособие для 11 класса / Н.И. Мищенчук и др. - Минск: Нац. ин-т образования, 2010