«Доктор Живаго»: анализ романа Пастернака

Создавался роман «Доктор Живаго», анализ которого мы проведем, в обстановке послевоенного десятилетия, когда разрушились возникшие было надежды на изменения в стране, на обновление жизни. Партийное руководство активно душило литературу. Б. Пастернак не был репрессирован и даже не включен в число ошельмованных рядом с М. Зощенко и А. Ахматовой. Но в 1946 году (вскоре после постановлений о литературе) А. Фадеев выступил с предупреждением в адрес Б. Пастернака как поэта, не признающего «нашей идеологии». Б. Пастернак воссоздавал мир чувств, философию жизни, а его стремились «опустить» до политической идеологии. В официозную послевоенную литературу Б. Пастернак не вписывался ни как поэт, ни как прозаик.

В книге «Материалы для биографии» отражена история передачи и издания романа на Западе, кампания травли писателя после этой публикации, и особенно в связи с присуждением ему Нобелевской премии за 1958 год. Дополнительный материал, включающий дискуссии 1988 года, когда в «Новом мире» роман, наконец, увидел свет на родине автора, содержится в сборнике «С разных точек зрения. „Доктор Живаго“ Бориса Пастернака» (М., 1990).

Сюжетную канву романа «Доктор Живаго», анализ которого нас интересует, составляла история жизни Юрия Живаго от того момента, когда подростком он хоронил мать в 1902 году, и до 1929 года, когда от разрыва сердца он умер на московской улице. Но роман — не только жизнеописание главного героя. Б. Пастернак воспроизводил мир, в котором росла интеллигенция его поколения. В юности она восторженно ожидала революцию, представляя ее достаточно отвлеченно. Крещение правдой привело идеалы в столкновение с реальностью. Конфликт строился на несовпадении христианских идеалов и революционной действительности, подавляющей индивидуальность, требующей безоговорочного подчинения. В романе нет описания политических событий и социальных столкновений, но широко представлены раздумья и споры героев — мысли о жизни и назначении человека. Книга многоплановая, многомотивная. Одна из основных проблем в ней — судьба творческой личности в революции.

Для понимания романа необходимо разобраться в подходе Б. Пастернака к Евангелию и к революции. Все исследователи творчества Пастернака почувствовали, что его христианство не имеет прямого отношения к официальной церкви. Как писал В. Альфонсов, в Евангелии Б. Пастернак воспринял прежде всего «любовь к ближнему, идею свободы личности и понимание жизни как жертвы». Именно с этими аксиомами оказалось несовместимо революционное мировоззрение, допускающее насилие.

В юности герою Б. Пастернака (как, очевидно, и автору) революция казалась грозой, ворвавшейся в «гущу обыденщины» без подобранных сроков, чтобы вынести «приговор вековой несправедливости». В ней чудилось «что-то евангельское» — по масштабности, по направленности. до духовному наполнению.

Искренность увлечения революцией еще сильнее подчеркивает последующее разочарование. Если вначале Живаго-врачу казалось оправданным (и даже восхищало) хирургическое вмешательство ради исцеления общества, то, разочаровавшись, он видит прежде всего «потерю сердца» и фарисейство, из жизни исчезают любовь и сострадание, а стремление к истине подменяется заботами о пользе. Герой мечется между лагерями красных и белых, он отвергает, насильственное подавление личности. В романе, как пишет в своей книге М. Крепс (Булгаков и Пастернак как романисты. Эрмитаж, 1984), «нет вообще красных, а есть Павел Антипов, Ливерий Микулицын, Памфил Палых. Нет вообще дворян, есть Свентицкие, Кологривовы, Живаго, Громеко». Конфликт развивается между христианской моралью и революционной. Революционная отвергается, поскольку заставляет человека «перестать быть собой». Не желая потерять себя, Живаго оказывается «ни в тех, ни в сих». Его отталкивают борцы своим фанатизмом, ему кажется, что внеборьбы они не знают, чем заняться, борьба же поглощает всю их сущность, и в ней нет места творчеству и не нужна истина.

Антиподом Живаго выведен в романе Стрельников. Живаго — поэт, Стрельников — математик. Уже здесь заложено различие их отношения к жизни. Символика сопоставлений развивается и дальше. Профессия поэта — врач, а математик — школьный учитель — становится комиссаром, чтобы рационально переделывать общество. В Стрельникове исследователи видят и отголоски судьбы Маяковского. Истовая готовность героя на деле осуществлять революцию, быть ее орудием привела к опустошению души и самоубийству.

Финал Живаго — тоже смерть. Однако личность оценивается не только по завоеванным вершинам. Живаго не потерял себя, не отказался от главного в себе, не принял ни одной из чуждых ему ролей. Действительность 1929 года — года «великого перелома» — оказалась враждебной именно человеческой натуре. Сломанный трамвай, в котором нечем дышать, — последний символ, характеризующий взаимоотношения Живаго с окружающим миром. Сердце не выдержало, но смерть преодолевается памятью людей, и в романе смерть Живаго воспринимается скорее как оценка действительности, а не приговор «несостоявшемуся герою».

Смерть в контексте финала понимается как необходимая жертва, предполагающая возможность воскресения. Герой романа — не зеркальное отражение автора, их судьбы не совпадают, но главное направление мыслей и чувств, безусловно, близкое, единое.

По мнению многих исследователей, модель личности Б. Пастернака ориентирована на Христа. Юрий Живаго — не Христос, но «вековой прототип» отражен в его судьбе.

Важные наблюдения относительно поэтики романа приводятся в уже названной книге М. Крепса и работе Б. Гаспарова «Временной контрапункт как формообразующий принцип романа Б. Пастернака „Доктор Живаго"» («Дружба народов». 1990, № 3). Исследователи отмечают, что в структуре романа действует принцип кинематографического монтажа, подбора независимых сцен-кадров. Фабула романа строится не на знакомстве героев и дальнейшем развитии их отношений, а на скрещении параллельных и независимо развивающихся судеб.

Нагромождение всевозможных совпадений, случайных встреч и стечений обстоятельств, которые сами герои называют «немыслимыми» и «невероятными», объясняются полифонией произведения. Б. Гаспаров, выявляя характер совпадений, «скрещений», параллельных сюжетов, пользуется музыкальным термином «контрапункт» (так соотносятся в начале романа смерть отца Юрия, выбросившегося из курьерского поезда, и в конце — смерть самого героя, выходящего из сломанного трамвая; рассматривается сложная образная система при изображении железнодорожного разъезда перед Юрятиным и др.).

Для понимания концепции истории и концепции личности в романе важно не только истолкование завершающих его стихотворений. Необходимо понять, почему они не могли быть растворены в тексте.

Начинается цикл с противостояния Гамлета лживой и преступной реальности. В ряде последующих стихотворений просматриваются эпизоды из жизни героя. Стихи нужны не для того, чтобы узнать что-то дополнительное о Юрии Живаго, но через его стихи проникнуть в его душу и почувствовать тот мир, в котором он жил, — что в нем не принял, почему благословлял жизнь как дар. Стихи Юрия Живаго подтверждают трагедийность восприятия действительности Б. Пастернаком и его героем и одновременно обнаруживают преодоление трагедии в творчестве. Развивая эту мысль, В. Альфонсов возражает тем, кто считал Б. Пастернака «жертвой эпохи»: «Если бы он был жертвой, он не создал бы такой лучезарной поэзии. Он художник бесконечно положительного, утверждающего миропонимания». На этом завершим анализ романа «Доктор Живаго».

Источник: Гордович К.Д. История отечественной литературы ХХ века: Пособие для гуманитарных вузов. - СПб.: СпецЛит, 2000