Творчество Пастернака: основные темы и произведения

Б. Пастернак — поэт истинный. Его творческий портрет многогранен. О своей жизни он рассказал в автобиографической прозе «Охранная грамота» (1930), «Люди и положения» (1956) и в стихах. Первые поэтические сборники Б. Пастернака: «Близнец в тучах» (1914) и «Поверх барьеров» (1917). Его раннюю лирику исследователи сопоставляют с лирикой Фета: как у Фета поэзия «сама попадается под ноги», так и у Б. Пастернака она «валяется в траве, надо только нагнуться, чтобы ее увидеть и подобрать с земли». Лирический герой и того и другого — «соглядатай природы». Он удивительно зорок. Увиденный им мир как бы застигнут врасплох. Взгляд поэта в стихах Б. Пастернака — это взгляд взрослого, сохранившего в себе детскую способность удивления, ощущения чуда, праздничности, радости. Воссоздается атмосфера «святочной елки», позволяющая почувствовать «вечность средь комнаты».

Анализируя творчество Пастернака, уже в ранних его стихах В. Альфонсов и В. Мусатов находят чувство благоговения перед жизнью. Человек познает мир через собственную жизнь. А себя — через непреложность общего хода вещей. Открытие мира для героя — восстановление единства человека с миром. Вершиной творчества Пастернака стала книга стихов, написанная в 1917-м, а опубликованная в 1922 году, — «Сестра моя — жизнь». Она покоряет атмосферой свежести. Доверие к жизни позволяет лирическому герою преодолеть чувство одиночества, воспринять себя среди людей. Как писала А. Ахматова, «Вся земля была его наследством. Он ее со всеми разделил».

Природа в «Сестре...» — это та сфера, в которой человеку дано ощутить чудо творения, чудо собственного существования.

На свете нет тоски такой,

Которой снег бы не вылечивал.

(«Январь 1919 года», 1919)

Для Пастернака особую значимость обретают вода, дождь. Дождь может быть ликующим, освежающим, предвещающим грозу, подчеркивающим одиночество.

Природа у Б. Пастернака не одна из тем, не один из образов — она синоним жизни.

Мирозданье — лишь страсти разряды,

Человеческим сердцем накопленной.

(«Определение творчества», 1917).

Богатство мира предметно, «подробно» и постигается шаг за шагом. Поездки к любимой и от нее лишь намеками отражаются в стихах, главное в них — философское постижение чувства. Оно дано не в повседневности, а в моменты, когда преодолевается суетность желаний. Чувственный образ купальщицы в «бассейне вселенной» соединяет (по наблюдениям В. Альфонсова) вечное и человеческое («Уроки английского», 1917)

В 20-е годы Б. Пастернак обращается к эпическим темам и жанрам: поэма «Девятьсот пятый год» (1926), роман в стихах «Спекторский» (1925—1930). Здесь он пытался осмыслить связь отдельного человека с историей. Его интересовал не героический характер, а сопряженность частного существования с общим. Герой поэмы лейтенант Шмидт убежден в поражении мятежа, но им движет голос чести. Звучит мотив жертвенности, готовности погибнуть вместе со всеми. «Выделенный из ряда» «волной самой стихии», герой Б. Пастернака принимает свою судьбу и «радуется избранью».

В «Спекторском» в центре подчеркнуто «частное лицо». Сопряженность отдельной судьбы с историей осуществляется вне зависимости от желаний и возможностей человека. Показ этой связи — одна из творческих задач Пастернака и в стихах 20—30-х годов, и в «Докторе Живаго» (1955), и в поздней лирике. Осмысление неразрывности личности и истории началось с раздумий о революции и своей судьбе в ней. Люди по-разному попадают в водоворот событий, «не успев соразмерить разбег» или вовсе без разбега, но по собственной воле. И «да» революции говорит каждый по-своему. «Я человек несвободный, — писал о себе Б. Пастернак, — нештатский. Я — частица государства». История понималась им как арена, на которой личность играет предназначенную ей роль.

В 1917 году Б. Пастернак сначала увлекся «заразительной всеобщностью». Затем ему стала видима «людская кровь». В стихах тех лет он не изображал социально-политических событий. В 1931 году, оглядываясь на прошлое, писал, что в книге «Сестра моя — жизнь» выразил все, «что можно узнать о революции самого небывалого и неуловимого».

Меру собственной связи с эпохой Б. Пастернак постигал через Шекспира. Работа над переводом Гамлета имела принципиальное значение в творчестве Пастернака. По утверждению В. Альфонсова, образ Гамлета сопутствовал Б. Пастернаку на всем пути и в поздний период получил развитие, во многом неожиданную трактовку. В Гамлете, по Б. Пастернаку, отражена вовсе не драма безволия и безверия, но драма долга и самоотречения. Видя, что «распалась связь времен», Гамлет ощущает свою призванность восстановить эту связь. Его сила — в понимании того, чего не видят другие. Его жертва — в том, чтобы ценой своей жизни раскрыть людям глаза на ложь и обман, хотя он допускает, что может оказаться непонятым.

Б. Пастернак нечто подобное видел и в миссии художника. Поэт, художник — всегда «заложник» и «должник» вселенной. Через искусство он связан с миром. Его внутренний мир становится ареной. От него как от личности требуется готовность к риску и самопожертвованию («Во всем мне хочется дойти...», 1956).

Самосознание лирического героя поздних стихов Б. Пастернака созвучно Пушкину. От восхищения перед миром он пришел к страстному благодарению за чудо жизни («В больнице», 1956). Мотив дара, даренья настойчиво повторяется. Возвращение миру полученного от Бога — тоже акт дарения («Свадьба», 1953).

Творчество Пастернака нельзя до конца понять вне его связи с реальной жизнью. Наиболее сильно эта связь ощутима в книгах «Второе рождение» (1932) и «На ранних поездах» (1943). В годы Великой Отечественной войны в стихах Б. Пастернака упрочилось чувство России. Опыт войны отразился и в его поздней лирике, и в романе «Доктор Живаго».

«Доктор Живаго» — не только последнее крупное произведение писателя, но итоговая, главная книга, к которой он шел всю творческую жизнь. Свою готовность к такой книге Б. Пастернак видит в открывшемся ему с годами понимании «языка жизни, языка неба, языка земли» — торжества «свободного и полного постижения мира».

Источник: Гордович К.Д. История отечественной литературы ХХ века: Пособие для гуманитарных вузов. - СПб.: СпецЛит, 2000