Анализ рассказа Шукшина "Чудик"

В рассказе Шукшина «Чудик», анализ которого мы проведем, представлен конфликт города и деревни, как и во многих других рассказах этого автора. В сущности, здесь явлен внутренний конфликт деревенского мира: все три персонажа рассказа (сам Чудик, настоящее имя которого читатель узнает лишь в конце — Василий Егорович Князев, его брат Дмитрий и жена Софья Ивановна) — выходцы из деревни.

Сюжет рассказа «Чудик» Шукшина многократно встречается в литературе и фольклоре: это неудачные похождения деревенского чудака в городе. Все комические ситуации и недоразумения обусловлены его незнанием стандартов, условностей, порядков городской жизни. Но именно он и оказывается носителем истинных представлений о ценностях жизни, которые не поняты и отвергнуты злым самонадеянным городом. Чаще всего в произведениях с подобным сюжетом носителем истинных представлений о ценностях жизни, носителем истинного ума оказывается деревенский человек. К такой же трактовке близок и Шукшин.

Самый серьезный конфликт ждет Чудика в доме его брата Дмитрия. Он обусловлен немотивированной, как ему кажется, ненавистью снохи, Софьи Ивановны, которой ни сам Чудик, ни его брат Дмитрий не могут ничего противопоставить.

Причина неприятия в том, по мнению Дмитрия, что Чудик — «никакой не ответственный, не руководитель. Знаю я ее, дуру. Помешалась на своих ответственных. А сама-то кто! Буфетчица в управлении, шишка на ровном месте. Насмотрится там и начинает... Она и меня-то тоже ненавидит — что я не ответственный, из деревни». Эти слова проясняют причину конфликта между братьями и Софьей Ивановной: с ее точки зрения, мерилом жизненного успеха становится руководящая должность в управлении, названия которого не может вспомнить Дмитрий. Это и толкает братьев, вытесненных Софьей Ивановной на улицу, на попытку выявить истоки обозначившегося противостояния и сопоставить деревенский и городской образы жизни.

Кульминацией конфликта в рассказе Шукшина «Чудик» становится как раз попытка Чудика его погасить — как-либо задобрить сноху, попытка, как всегда, вполне нелепая. Он решил разрисовать детскими красками, вероятно акварельными, коляску своего младшего племянника. Это приводит к новой вспышке гнева со стороны Софьи Ивановны, на сей раз, думается, вполне обоснованной: вряд ли коляску могли украсить рисунки Чудика («По верху колясочки Чудик пустил журавликов — стайку уголком, по низу — цветочки разные, травку-муравку, пару петушков, цыпляток...»), вполне, к примеру, уместные на печи, но не на стандартном предмете фабричного производства, обладающем принципиально иной эстетической природой, что героем вовсе не осознается: «А ты говоришь — деревня. Чудачка. — Он хотел мира со снохой. — Ребенок-то как в корзиночке будет». Однако сноха «народного творчества», как осмысляет свои деяния Чудик, не поняла, что и привело к скорейшему разрешению конфликта — изгнанию Чудика при беспомощном горьком молчании брата Дмитрия, не имеющего, судя по всему, права голоса в собственном доме.

В чем смысл недовольства Софьи Ивановны братом своего мужа? Да в том, что она утратила способность ценить человека, находящегося в традиционной системе ценностей, живущего в деревне, удовлетворенного этой жизнью, не желающего принимать городские стандарты в силу того, что его устраивают свои собственные — так, как он их понимает. Он не стремится в «ответственные», удовлетворен работой деревенского киномеханика, находится в мире с самим собой, с сельским миром, его породившим и воспитавшим, а потому вызывает у Софьи Ивановны не просто равнодушие, но активное неприятие, раздражение. Почему?

Шукшин, размышляя о том, что происходит, если человек уезжает в город (еще хуже — в поселок городского типа), приходил к самым неутешительным умозаключениям, полагая, что деревня теряет хозяйку дома, мать, жену, а город обретает еще одну хамоватую продавщицу. Именно это мы и видим в образе снохи Чудика, Софьи Ивановны, в прошлом деревенской девушки, в настоящем — буфетчицы в неком управлении. Дело, вероятно, в том, что она-то как раз и утратила те качества, которые не утратил Чудик: лад с деревней, удовлетворенность ее миром, гармонию с самим собой. Уехав из деревни и отвергнув ее моральные ценности, не удовлетворившись теми критериями жизненного успеха, которые предлагает сельский мир, она устремилась в город, восприняв «управление», в котором работает буфетчицей, «ответственных» в этом управлении как людей, достигших высших жизненных успехов, реализовавших свой жизненный потенциал. Любой иной сценарий жизненного пути — Чудиков ли, мужа Дмитрия — ею осмысляется как проигрыш, неудача, проявление человеческой несостоятельности. Поэтому те прелести деревенской жизни, о которых размышляют братья, воспринимаются ею как жалкая попытка оправдать перед собой собственную несостоятельность и вызывают резкое неприятие, почти ненависть в отношении к «неудачникам», потерпевшим едва ли не жизненный крах, — собственному мужу и его деревенскому брату. Но суть в том, что крах терпит сама Софья Ивановна: отказавшись от прежних ценностей, такой человек не обретает новых, но не осознает этого, полагая, что «ответственная» работа в «управлении» и есть высшая цель жизненного пути человека. Это и есть тот самый нравственный вакуум, в котором оказывается деревенский человек, утратив связь со своим миром и не обретя новых социальных связей.

Если жизнь Дмитрия можно действительно воспринять как неудачу («Вот она, моя жизнь! Видел? Сколько злости в человеке!.. Сколько злости!» — жалуется он на жену своему брату), то о Чудике этого сказать никак нельзя. Несмотря на сложные отношения уже с собственной женой, которая время от времени разъясняет мужу его ничтожество с помощью шумовки, которой бьет его по голове, герой пребывает в полной внутренней гармонии с миром деревни, его породившим, с миром, в котором он живет и будет жить. Покажите это, обратившись к эпизоду возвращения Чудика после его неудачного городского вояжа к себе в деревню. Почему именно в этот момент герой перестает быть «чудиком» и обретает свое подлинное имя?

Противостояние города и деревни чаще всего в рассказах Шукшина дано с точки зрения деревенского жителя — именно он несет в себе скрытую агрессию против города. Горожане же (те, для которых культура города является естественной, родной), напротив, миролюбивы, чаще всего описываются либо нейтрально, либо с симпатией, как «кандидаты» Журавлевы. Подчас противостояние деревни городу сказывается в желании селянина утвердить свою значимость, свою состоятельность и превосходство над горожанином, как в рассказе «Срезал», иногда — в ненависти к односельчанину, утратившему прежние корни и не обретшему новые, как в «Чудике», иногда — в желании удивить горожанина чем-то невероятным, невозможным, исключительным, как в рассказе «Миль пардон, мадам!». Все эти попытки, впрочем, оказываются совершенно нелепыми и выявляют лишь одно: разлад селянина с самим собой и миром деревни, неудовлетворенность собственной жизнью, невнятное стремление к чему-то исключительному, в основе чего лежит трагическое для национальной судьбы разрушение деревни как одной из форм социальной жизни и национального бытия. Шукшин фиксирует трагический этап в развитии русской судьбы: в середине XX столетия деревенский мир утратил лад с самим собой и перестал удовлетворять человека, выросшего и воспитанного в нем. При этом новые идеалы, суррогаты городской жизни, конечно же не смогли заполнить культурный и нравственный вакуум, образовавшийся в результате ухода селянина из деревни. На этом завершим анализ рассказа Шукшина «Чудик».

Источник: Голубков М.М. Русская литература ХХ в.: Учебное пособие для абитуриентов вузов. - М.: Аспект Пресс, 2003