"Отцы и дети": христианская трактовка

На первый взгляд, смысл названия самого известного романа Тургенева вполне очевиден: антитеза «отцы и дети» отражает основной конфликт произведения как с точки зрения общественно-исторических поколений, так и с позиции семейных отношений. В первом случае участниками непримиримого конфликта являются, прежде всего, либерал-аристократ Павел Петрович Кирсанов и нигилист-разночинец Базаров. Семейный конфликт представлен, с одной стороны, разрывом с родителями, характерным для Базарова, и, напротив, восстановлением связей «отцов и детей» между Николаем Петровичем и Аркадием Кирсановыми.

Но можно взглянуть на название романа, а значит, и на его проблематику и основной конфликт, и с точки зрения общефилософских вопросов, столь важных для писателя. Ведь итог сюжетного развития романа — смерть главного героя, что заставляет читателя обратиться от вопросов общественно-политических, исторических, к бытийным — проблемам жизни и смерти. Для чего человек живет, что оставляет он после себя, может ли реализовать свою личность, нарушив общечеловеческие законы развития и жизни на земле?

В этом контексте необходимо совершенно иначе трактовать смысл названия произведения: оно подчеркивает не антитезу, а сеть понятий «отцы и дети». Закон жизни, отражающий ее глубинную основу, состоит в том, что в свое время дети становятся отцами, и все повторяется вновь — это общеприродный цикл, в котором заложен религиозно-философский смысл. Главный закон — рождения и смерти всего живого, — согласно христианской традиции, дан природе Отцом — Богом. А значит, нарушение этого основополагающего закона неминуемо ставит Базарова перед проблемами, связанными с религиозным сознанием: это уже конфликт человека как сына Божьего с eго небесным Отцом. Видимо, не зря Достоевский связывал образ Базарова с темой бесовства, которая станет главной в его романе «Бесы», написанном почти десятилетие после выхода «Отцов и детей». Действительно, Базаров как материалист, вряд ли согласится с тем, что все в природе определяется по воле Божьей: он сам претендует на место Творца — Бога-Отца («Природа не храм, а мастерская...»). Но что из этого получилось? «Я отрицаю жизнь, а она меня отрицает», — к этому приходит герой перед смертью. Само название «адский камень», которым определяется в романе самое обычное для того времени средство дезинфекции, вызывает зловещие ассоциации. Быть может, это своеобразное осмысление судьбы грешника, нарушившего извечный закон.

Во всяком случае, создается впечатление, что перед смертью Базаров открывает для себя ранее отрицаемый им религиозно-философский смысл жизни: теперь и для него становится ясно, что существует нечто, независимое от его воли, неподвластное ему. Недаром он соглашается на уговоры своих несчастных родителей принять соборование перед смертью — как положено христианину, но при этом отказывается от исповеди. Торжественно, почти библейски звучит диалог старого и молодого Базаровых о долге христианина: «Сын мой» — «Что, мой отец?». Недаром многие исследователи находят здесь переклички с библейским сюжетом о блудном сыне. Ведь и о Базарове можно сказать, что он «сжег все, чему поклонялся, поклонился всему, что сжигал», и пришел, наконец, к Отцу. Даже его знаменитые слова об «угасающей лампаде», сказанные накануне смерти любимой женщине, — это своеобразная метафора христианской кончины.

Интересно, с этой точки зрения, что имена героев романа весьма символичны. Евгений — благородный, Павел — имя апостольское, Фенечка (Феодосия) — дар Бога, Катерина — чистая, Анна — благодать. Показательно, что имя возлюбленной Базарова в его значении «благодать» отражает очень важное христианское понятие. Это свойство Божие, которое проявляется в отношении к падшему человеку и выражается в прощении ему грехов и помиловании, в спасении. Базарову не суждено было обрести Анну-благодать, но все же, согласно авторской позиции, его спасение, как и всего человечества, не в науке, не в Отрицании всех основ, а в примирении враждующих начал. Об этом мечтал писатель, создавая свой роман.
Интересна еще одна значимая деталь при описании смерти героя романа «Отцы и дети». «Содрогание ужаса» на лице Базарова при обряде соборования может быть осмыслено по-разному: ужас трешника, не подготовленного ко встрече с Богом-Отцом, которому он противостоял всю жизнь; а может быть, это протест бессильного что-либо изменить богоборца, умирающего, но не сломленного; но, возможно, это ужас одержимого (бесноватого) перед лицом Бога, знаком которого является святое миро, которое используется в обряде соборования. Видимо, ни читатель, ни даже сам автор не знают, чего здесь больше — бунта или покаяния. Но очевидно, писатель направляет наши размышления в русло религиозно-философской трактовки. При этом Тургенев опирался на тысячелетний опыт претворения в жизнь главных заповедей христианства: понимания, единения и братской любви.

И может быть, именно потому сегодня творчество Тургенева воспринимается нашими современниками как самое актуальное, отвечающее запросам нашего времени — эпохи больших перемен рубежа XX и XXI века.

Источник: Аристова М.А. Доклады по литературе. 10 класс/ М.А. Аристова. - М.: "Экзамен", 2009