Лицейская лирика Пушкина: общая характеристика

Годы учебы Пушкина в Лицее — это его поэтическая школа. Здесь на уроках словесности он писал стихи на заданные темы, здесь апробировал свои творения в лицейских рукописных журналах и на слушателях, друзьях-лицеистах, некоторые из которых не только писали стихи, но и позднее стали профессиональными поэтами (Дельвиг, Кюхельбекер, Илличевский). Здесь опубликовал первые свои произведения: первое печатное произведение — «К другу стихотворцу» (журнал «Вестник Европы», 1814, №13 — вышло в свет 4 июля за подписью Александр Н.к.ш.п.), здесь получил благословение Державина и поддержку Жуковского и Вяземского.

Раннее осознание своего призвания и предназначения определяет своеобразие лицейской лирики Пушкина. Конечно, это период самоопределения. И юный поэт перебирает все известные поэтические жанры, известные стили, опирается на традицию русской поэзии. В его текстах оживают мифологические сюжеты («Рассудок и любовь», «Лаиса Венере, посвящая ей свое зеркало», «Леда», «Гроб Анакреона», оссианические («Кольна», «Эвлега», «Осгар»), фольклорные мелодии («Казак», «Романе»), ощутимы анакреонтические мотивы («Вода и вино», «Блаженство», «Пирующие студенты»). Он не чужд свободолюбивых и патриотических чувств («Лицинию», «Воспоминания в Царском Селе»), обращается к современной истории («Наполеон на Эльбе»). Дружеские послания, мадригалы, эпиграммы, элегии, романсы, кантаты, «Философическая ода», эпитафия — все это присутствует в его лирическом репертуаре.

По остроумному замечанию А. Синявского, «на тоненьких эротических ножках вбежал Пушкин в большую поэзию и произвел переворот». Этот переворот был связан прежде всего с открытостью души «всем впечатленьям бытия» и какой-то особой легкостью стиха. Он воспевает огонь любви: «трепещу, томлюсь, немею», в многочисленных посланиях к друзьям («Князю А.М. Горчакову», «К Н.Г. Ломоносову», «К Пущину», «Дельвигу», «Послание к Юдину», «Друзьям», «Товарищам»), к лицейскому учителю А.И. Галичу формирует мифологию лицейского братства, в последние лицейские годы скорбит об увядающей молодости и даже «видит смерть». Отрок-юноша переживает в стихах все те чувства, которые были положены ему по возрасту.

Но он их переживает не как все. Он Поэт, и это главное. Почти с первых шагов на поэтическом поприще Пушкин несет это бремя. Уже в первом напечатанном стихотворении «К другу стихотворцу» он словно испытывает себя на прочность. Его диалог с другом стихотворцем — это рассказ о призвании, о всех невзгодах, связанных с ним, это искушение покоем, благополучием, материальными благами. Но от лица своего мнимого собеседника Ариста юный поэт решительно заявляет:

Когда на что решусь, уж я не отступаю,

И знай, мой жребий пал, я лиру избираю.

Пусть судит обо мне как хочет целый свет,

Сердись, кричи, бранись, — а я таки поэт.

От этого первого признания в лицейской лирике Пушкина тянется цепь своеобразных эстетических манифестов, где лирический герой, примеряя различные маски: эпикурейца, страстного возлюбленного, ленивца, скромного философа, затворника-монаха, разочарованного и унылого элегического героя, не может скрыть свое подлинное лицо. Он Поэт, и это суть его земного бытия, его судьба. «Судьбы всемощнее поэт», — заявляет он в «Послании к Юдину», и в этих словах заключается его жизненная философия. Перечитывая подряд такие его лицейские стихотворения, как «К другу стихотворцу», «К сестре», два послания «К Батюшкову», «Городок», два послания «К Галичу», «Мечтатель», «Мое завещание к друзьям», «Моему Аристарху», «Тень Фонвизина», «Сон», «К Жуковскому», уже упомянутые послания к лицейским друзьям, все время ощущаешь интенсивность поэтического развития и в то же время — верность призванию и выбранному пути. На первый взгляд, особенно в ранних стихотворениях 1814—1815 гг., — следы литературности, книжности. И сюжеты, и чувства лишены жизненной основы, поэт словно гуляет по страницам книг. Имена поэтов от Гомера до Вольтера, от Ломоносова и Тредиаковского до Жуковского и Батюшкова сопровождают его во всех этих поэтических прогулках.

Но он с традицией на «ты». Это не больше чем литературная игра. «Ванюша Лафонтен», «стихоткач», «Визгова сочиненья», «Глупова плсалмопенья», «творенья громкие Рифматова, Графова» — за всеми этими шутливо-ироническими характеристиками чувствуется ощущение живого литературного процесса и своего места в нем. В диалоге с Батюшковым и Жуковским он ощущает себя единомышленником, собратом. Он и на окружающий мир смотрит не как частный человек, а как Поэт. Его «я» вбирает весь мир, и все впечатления бытия он пропускает через себя. И когда он восклицает: «Так, Наталья! признаюся,// Я тобою полонен <...> И любовью утомлясь, // Я слабею всякий час» («К Наталье») и когда клянется: «И знай, мой жребий пал, я лиру избираю» («К другу стихотворцу»), и когда, обращаясь к «Красавице, которая нюхала табак», интимно признается: «Ах, отчего я не табак!..», и когда буднично сообщает: «Сижу я под окном // С бумагой и с пером» («Городок»), и когда заявляет: «Я сердцем римлянин; кипит в груди свобода...» («Лицинию»), — он один во многих лицах. Это бесконечный процесс жизнетворчества, где неразделимы литература, книги и живые эмоции, бурлящие чувства.

Юный Пушкин словно пытается доказать, что ничто человеческое поэзии не чуждо, в поэтому не боится быть наивным, смешным, опьяненным вином и любовью. Он естественен во всех проявлениях своих чувств и грациозен в их выражениях. В каждом его стихотворении можно найти следы традиции, влияние книжности, но живые интонации, отступления от сюжета, озорство молодых сил превращают известное в неизвестное, чужое — в свое. «Летучие посланья», «резвые стихи», «веселых мыслей шум», «плоды бродящих резвых дум», «стихи текут и так и сяк», «роясь в волшебном фонаре», «с музой резвой и мла- дой», «Что ж надобно? — Движенья, господа!» — все эти автохарактеристики реализованы в пространстве его поэзии.

Наиболее адекватной формой этой реализации стал жанр дружеского послания. Его неканоническая структура позволяла вмещать все богатство впечатлений, совмещать разные пласты жизни. Пушкин-лицеист, наследуя опыт Батюшкова и Жуковского, открытия Давыдова и Вяземского, вбирая в себя атмосферу «Арзамаса», превратил этот жанр в вероисповедание Поэта. В послании «К Каверину» (1817) он почти сформулировал свою позицию:

И черни презирай ревнивое роптанье:

Она не ведает, что дружно можно жить

С Киферой, с портиком, и с книгой, и с бокалом;

Что ум высокий можно скрыть

Безумной шалости под легким покрывалом.

Пушкинские стихотворения, относящиеся к лицейской лирике, озорны, шаловливы (чего стоят их концовки), порой эпатажны, но это покров для «высокого ума» Поэта. Пушкинские стихи удивительно диалогичны: здесь и диалог культур, и диалог традиций, и диалог мироощущений, и диалог с адресатом послания, и диалог с критическим Аристархом, и просто живая среда персонажей с разными поэтическими реальностями, драматическая оценка. Эта установка на диалог раскрепощала монологическую речь: поэт везде ощущал себя участником событий, собеседником. Он везде был «свой».

Разумеется, лицейская лирика Пушкина — явление развивающееся, и голос Поэта в стихотворениях 1816—1817 гг. пронизан элегическими интонациями. «Я видел смерть...», «веселье жизни хладной», «Пускай умру, но пусть умру любя!», «И вашей радости беспечной // Сквозь слезы улыбнуся я», «Но мне в унылой жизни нет // Отрады тайных наслаждений», «Цвет жизни сохнет от мучений!», «Слыхали ль Вы за рощей глас ночной // Певца любви, певца своей печали?», «Схожу я в хладную могилу, // И смерти сумрак роковой с мученьями любви покрова жизнь унылу». Взросление поэта сопровождается взрослением чувств. «Элегии» приходят на смену дружеским посланиям, эпиграммам, шутливым мадригалам. Но только на время: юный поэт не может долго оставаться в одном состоянии. И вновь звучит «Заздравный кубок», вновь ведут шутливый спор «Амур и Гименей». «Фиал Анакреона» — утверждение радостей бытия.

Пушкин всегда открыт жизни. И лицейские стихотворения Пушкина поражают прежде всего зрелостью мироощущения, озорством веселого ума. Это произведения Мастера.

Источник: Янушкевич А.С. История русской литературы первой трети XIX века. - М.: ФЛИНТА, 2013