Пушкин в Михайловском: отражение в творчестве, прототипы героев и др.

Как отмечал С.С. Гейченко, который почти полвека был директором и хранителем Пушкинского заповедника, в разные годы «в глуши лесов сосновых» поэт создавал свой Михайловский цикл. К такой своеобразной «Михайловской тетради» Гейченко относит не только произведения, написанные в Михайловском, но и связанные с ним по духу и по тематике, по образному строю или же отдельным мотивам. Рассмотрим те из них, которые возникли именно в годы пребывания поэта в Михайловском.

Прежде всего остановимся на некоторых образах и картинах из романа «Евгений Онегин», работа над которым активно шла во время Михайловской ссылки Пушкина. О тесной связи между романом и местами, где в то время находился поэт, говорит уже тот факт, что многие пейзажи в романе точно списаны с натуры — по ним буквально можно представить себе окрестности Михайловского. Но не менее реалистично описание господского дома и его интерьера: буквально таким, каким он изображен в романе, мы можем видеть и сейчас дом поэта, который стоит на краю крутого холма и обращен северным фасадом к реке Сороти и ее живописным окрестностям.

Если же мы обойдем его, то окажемся у южного фасада, выходящего к парку. Даже тем, кто никогда не бывал в Пушкинском заповеднике, этот дом хорошо знаком по пушкинским строкам из «Евгения Онегина»:

Господский дом уединенный…

По сравнению с имениями помещиков-соседей он казался «скромным» — небольшим по размеру и незамысловатым по архитектуре и внутреннему устройству, выглядевшим несколько старомодным. Таким мы видим его во второй главе «Евгения Онегина», таким видел его и Пушкин, приехавший в Михайловское в 1824 году. Типична для пушкинской эпохи и внутренняя обстановка дома. Мы вполне можем ее представить себе по описанию в романе и увидеть, войдя в дом-музей поэта.

Высокий изразцовый камин, о котором сказано в строках из второй главы «Евгения Онегина», находится в углу комнаты, а на стенах портреты двоюродного деда Пушкина Ивана Абрамовича Ганнибала, матери поэта Надежды Осиповны и отца Сергея Львовича, а также более отдаленных предков и родственников. Здесь же стоит старинный бильярд, на котором лежат подлинные вещи Пушкина: кий и бильярдные шары.

Но, безусловно, особое значение в романе имеет описание кабинета Онегина. Хотя Пушкин не раз подчеркивал «разность» между ним и его героем, он все же не мог не наделить Онегина и некоторыми своими чертами. Вот почему так похожи оказались два кабинета: Онегина в романе и Пушкина в Михайловском доме. Сейчас эта часть дома — святая святых творчества поэта — тщательно восстановлена — все так, как было при жизни Пушкина: на столе чернильница, «черная тетрадь», табачница, подсвечник. На стенах висят портреты Жуковского, Байрона, а рядом стоит небольшая статуэтка — Наполеон со сложенными крест-накрест руками и нахмуренным лицом. Каждому читателю романа «Евгений Онегин» хорошо знаком этот интерьер.

Но если мы находим отдельные черты сходства между автором и героем романа, то можно предположить, что, живя в Михайловском, Пушкин находил рядом с собой и прототипов других героев этого произведения. Безусловно, все они — типичны для той эпохи, то есть являются художественным обобщением. И все же...

Как не вспомнить, например, няню Татьяны? Этот колоритный образ в романе занимает особое место: именно ей Татьяна поверяет свои сердечные тайны, от нее слышит так волнующие сердце девушки «страшные» рассказы и сказки, образы которых становятся для Татьяны частью ее внутреннего мира. Разве не похожа эта удивительно добрая и мудрая простая русская женщина на няню самого поэта Арину Родионовну? С раннего детства она вводила будущего поэта в русский сказочный мир, пела песни, которые так органично вошли в юную душу, а потом вплелись в его стихи, поэмы, баллады.

Пушкинисты считают, что Арина Родионовна стала прототипом не только няни Татьяны в «Евгении Онегине», но черты ее нашли отражение и в таких произведениях, как «Дубровский». «Борис Годунов», «Русалка» и многих других.

Арина Родионовна, остававшаяся с ссыльным Пушкином в Михайловском, стала для него самым родным и близким человеком. Она внимательно следила за тем, чтобы создавать вокруг своего воспитанника атмосферу уюта и тепла, помогала ему, как могла. Много теплых слов сказал о ней в своих стихах Пушкин, называя Арину Родионовну так: «подруга дней моих суровых». Недаром одно из строений в Михайловском, расположенное в нескольких шагах от господского дома, так и названо хранителями заповедника: домик няни. При Пушкине в одной из комнат этого флигелька — светелке — жила Арина Родионовна.

Но не только няня поэта вдохновляла его на создание незабываемых поэтических образов, в том числе и в романе «Евгений Онегин». Многие исследователи творчества Пушкина говорят о том, что соседнее Тригорское стало основой изображения дома, парка и самой семьи Лариных в романе. Во всяком случае, создатели Пушкинского заповедника именно так организовали композицию дома-музея и даже выделили в Тригорском парке места, где «гуляла» Татьяна, где произошло ее объяснение с Онегиным.

Другие члены большой и дружной семьи Осиповых-Вульф также могут быть сопоставлены с героями романа: сына Прасковьи Александровны Алексея Вульфа иногда сравнивают с Ленским, а двух дочерей от первого брака — старшую Анну и младшую Евпраксию Вульф — соответственно с Татьяной и Ольгой. Очевидно, прямых сопоставлений между героями художественного произведения и реальными людьми нет и быть не может. Но главное конечно же в другом: не будь у Пушкина Тригорского, вся его жизнь была бы другой, все было бы иначе не только в его судьбе, но — кто знает? — быть может, и в судьбе его героев: Онегина, Ленского, Татьяны, Ольги. Вот почему Тригорское, как и Михайловское, для нас стало одним из важнейших мест, овеянных живым присутствием Пушкина, его поэтическим гением.

В годы Михайловской ссылки, когда Пушкин находился вдали от близких, дорогих ему людей, с новой силой зазвучала в его творчестве тема любви и дружбы. Вспомним, с кем Пушкин, будучи в ссылке, переписывался, кто приезжал к нему. О них напоминают посетителям дома-музея портреты на стенах комнат. Прежде всего это лицейские друзья Пушкина — Иван Иванович Пущин, Антон Антонович Дельвиг, Александр Михайлович Горчаков, а также портрет поэта и друга Николая Михайловича Языкова, с которым Пушкин познакомился у своих соседей по имению Осиповых-Вульф, живших неподалеку в Тригорском. Ближайший друг Пушкина с лицейской поры Иван Иванович Пущин посетил поэта в его Михайловском изгнании 11 января 1825 года. «Поэта дом опальный, / О Пущин мой, ты первый посетил...», — так вспоминал об этом Пушкин в стихотворении «И.И. Пущину». Встреча друзей была радостной и бурной. Заслышав перекат бубенцов, Пушкин выскочил на крыльцо дома.

По воспоминаниям Пущина, разговорам и расспросам не было конца. Они понимали друг друга с полуслова. Потом Пушкин читал вслух привезенную Пущиным новую комедию — «Горе от ума» Грибоедова, говорили о ней и ее авторе и снова читали. Конечно, Пушкин прочел и кое-что из своих новых произведений, среди которых была поэма «Цыганы».

Говорили о том, что волновало всех — о тайных обществах, ведь Пущин принадлежал к наиболее радикальному крылу декабристов, а позднее принял участие в восстании 14 декабря 1825 пола, за которым последовала двадцатилетняя каторга. Летом 1826 года Пушкин получил в Михайловском известие о событиях в Петербурге, казнях и ссылках, постигших «друзей, товарищей, братьев», и был потрясен. Но пока два бывших лицеиста еще могли мирно беседовать вдалеке от бурлящих столиц. Это было последнее свидание друзей.

Но в Михайловском жизнь одарила Пушкина и новыми знакомствами и встречами, многие из которых стали началом длительной дружбы. Гак случилось и с соседями из Тригорского и их гостем Николаем Михайловичем Языковым. Языков учился в Дерптском университете вместе с сыном хозяйки Тригорского Алексеем Николаевичем Вульфом.

Сейчас в Михайловском посетители могут и сами вступить на ту самую аллею, по которой когда-то гуляли поэт и его возлюбленная Анна Керн. Здесь все по-прежнему: от небольшого прудика, заросшего ряской, который находится в глубине старинного парка, берет начало одна из самых красивых аллей Михайловского — липовая, за которой так и закрепилось название "аллея Керн". Пройдя по ней и став как бы соучастниками той знаменательной встречи, мы можем выйти к дому поэта. И здесь, в кабинете Пушкина, увидеть еще одно свидетельство «прекрасного мгновенья» — подарок от Анны Петровны Керн: маленькую подножную скамеечку, на которой любил сидеть Пушкин, беседуя с той, к которой обращено одно из самых изумительных его стихотворений.

Действительно, в Михайловском, как нигде более, ощущается живая связь времен, эпох, поколений — именно то, о чем мечтал поэт, посещая дорогие ему места. Вот почему столь значимая в его творчестве тема памяти оказалась настолько важной в стихах, связанных с Михайловским. Уже на закате своей жизни в одно из последних посещений излюбленного поэтом «приюта спокойствия, трудов и вдохновенья» он написал стихотворение, которое стало не только своеобразным прощанием с Михайловским, но и заветом потомкам. Это стихотворение «Вновь я посетил...» В нем Пушкин как бы вновь возвращается в «минувшее» и дает нам возможность вместе с ним пройтись по знакомым местам: посидеть над «холмом лесистым», насладиться картиной озера, которое «меж нив златых и пажитей зеленых», «синея, стелется широко», дойти до «границы владений дедовских» по «дороге, изрытой дождями», и, наконец, увидеть те самые три сосны, которые вдохновили его на создание удивительного по глубине и законченности художественного образа. «Зеленая семья» олицетворяет вечное движение жизни, которое позволяет поэту обратиться прямо к нам — тем, кто сегодня приходит под сень Михайловских рощ и чувствует здесь живое присутствие Пушкина.

Источник: Аристова М.А. Доклады по литературе. 10 класс/ М.А. Аристова. - М.: "Экзамен", 2009