"Обрыв" Гончарова: история создания и анализ

Самым трудным для Гончарова явился последний роман — «Обрыв» (1869), работа над которым растянулась на двадцать лет. В 1849 г. появились первые наметки романа, носящего пока условное название «Художник». Потом роман отошел на задний план, уступив место кругосветному путешествию и работе Гончарова над «Обломовым». Успех «Обломова» воодушевил писателя, и он вернулся к оставленному замыслу. Творческий подъем совпал с важными событиями в жизни страны (отмена крепостного права, реформы суда, школы, администрации и пр.), которые Гончаров со своих умеренно-либеральных позиций считал чуть ли не началом новой эпохи. В 1860—1861 гг. появились в печати отдельные части будущего романа («Софья Николаевна Беловодова», «Бабушка», «Портрет»). Но последующий размах революционно-демократического движения (выступления студентов, крестьянские бунты, национально-освободительное движение в Польше) вызвал во взглядах Гончарова эволюцию и сторону консерватизма, что охладило творческий энтузиазм писателя, внесло коррективы в работу над «Обрывом».

На первом этапе Гончаров собирался изобразить «еще одну Обломовку», противопоставив ей либерально-романтического героя и дворянскую девушку, способную порвать с чуждым ей миром старых предрассудков. Иным рисовался в воображении автора и образ Волохова. «У меня, — писал Гончаров, — первоначальная мысль была та, что Вера, увлеченная героем (политическим ссыльным), следует после, на его призыв, бросив все свое гнездо, в Сибирь». Но этому замыслу не суждено было воплотиться. Новая концепция романа, сложившаяся к середине 60-х гг., отразила изменение представлений Гончарова о развитии современного ему общества, привела к иным акцентам в обрисовке главных героев, определила иное общественное звучание.

Перестройка давалась Гончарову с большим трудом. Не раз он собирался «бросить все и отстать», и лишь благодаря поддержке А. К. Толстого и М. Стасюлевича, которые очень высоко оценили прочитанные Гончаровым главы, роман был завершен.

В «Обрыве» Гончаров разработал сквозную тему всего своего творчества, которую он сам определил как «состояние брожения» общества, как борьбу старого с новым. Писателя привлекала смена исторических эпох, когда в жизни появляются характеры, принадлежащие и той, и другой: нецельные, раздвоенные. Их убеждения, верования принадлежат новому времени; привычки, темперамент — прошлому. Побеждает, как мы видим у Гончарова, не разум, а инстинкт, не убеждения, а темперамент. Отжившее часто торжествует над новым, и человек становится жертвой этой борьбы. Так гибнет в пошлости Александр Адуев, в апатии — Илья Обломов, в дилетантизме — герой «Обрыва» Борис Райский. В Райском Гончаров видел «проснувшегося Обломова», человека, воплотившего созерцательно-артистические черты его характера. Один из мотивов трилогии Гончарова — сопоставление с этими праздными, нерешительными характерами личностей деятельных, резких, с твердой до жестокости волей. Как ни отличен высокопоставленный чиновник Петр Адуев от «политически неблагонадежного» нигилиста Марка Волохова, а этот — от работящего и добродетельного немца Андрея Штольца — у всех трех есть общая черта: рассудок у них преобладает над чувством, расчет — над голосом сердца, практичность — над воображением.

В изображении борьбы «старого» и «нового» в русской жизни Гончаров стремился удержаться на позиции объективного художника. Лучше всего это удалось ему в образах, принадлежащих «прошлому». Изображенное в романах растлевающее влияние крепостничества на личность человека — одна из главных заслуг художника. Но в патриархальной старой Руси видит Гончаров не только отрицательные черты; там кроется как бы источник света, озаряющий созданные им характеры. В Анне Павловне Адуевой («Обыкновенная история»), Пшеницыной («Обломов»), Татьяне Марковне Бережковой («Обрыв») привлекают глубокая порядочность, вошедшие в кровь понятия нравственности, любви, доброты. Это те черты, которые хотел бы видеть Гончаров в новом поколении и попытался воплотить их в образах Марфиньки, Веры, Викентьева, Тушина.

Среди художественных приемов Гончарова — стилистическая ирония, придающая особый оттенок действиям и поступкам его героев. Это не тот комизм, который вызывает смех, — ни один из персонажей романа «Обрыв» по-настоящему не смешон. Даже Полина Карповна с ее жеманством, нелепыми нарядами и откровенными притязаниями на внимание Райского вызывает скорее жалость, чем смех. Стилистическая ирония дает возможность писателю порой одним словом, тонко подмеченным жестом или внешне безобидной ситуацией низвести с «котурнов» очередные «высокие стремления», показать пустоту многозначительных фраз, поверхностность в кажущейся цельности души.

Бывают случаи, когда ирония грозит обернуться злой карикатурой. Определеннее всего это сказалось в образе Волохова. Волохов — просвещенный человек, офицер, вышедший в отставку по «неуживчивости» с начальством, обладающий достаточно прогрессивными взглядами, много читающий. Однако писатель не забывает сообщить, что порой он «из прочитанного выдирает листик и закуривает сигару или сделает из него трубочку и чистит ею ногти или уши». И, наконец, уподобляет Волохова хищнику, волку. В сцене его последнего свидания с Верой есть фразы, которые говорят о том, что здесь исчез даже намек на присущую Гончарову «объективность». Целеустремленность Волохова в «высвобождении» Веры из-под влияния отживших, по его мнению, правил оборачивается трагедией для девушки; проповедуя нравственную свободу, он морально нечистоплотен и, помимо того, не любит отказывать себе в мелких удовольствиях пожить за чужой счет — например Райского, которого почти презирает за возвышенные романтические мечтания.

Но в то же время писатель-реалист не мог не увидеть и не показать некоторых позитивных моментов в образе Волохова. Он трезвее других героев романа понимает жизнь, более стоек в борьбе за свои убеждения; независимость и новизна его суждений привлекли Веру. В Волохове писатель попытался отразить то новое, что внесла в русское общество 60-х гг. разночинная молодежь. Но среда эта была чужда Гончарову, поэтому образ Волохова — почти пародия на «новых людей», появившихся в России. Образ Волохова вызвал острые споры и резкую критику демократического лагеря. Гончаров был вынужден в печати объяснить свою позицию.

Если присмотреться к действующим лицам романов Гончарова, начиная с Александра Адуева и кончая Марком Волоховым, то окажется, что их характеры несколько гипертрофированы. Александр Адуев в начале романа «слишком» романтичен и «слишком» циничен в финале, Илья Обломов — «слишком» ленив, Андрей Штольц — «слишком» практичен, Захар, слуга Обломова, — «слишком» слуга, Викентьев (жених, а потом муж Марфиньки) — «слишком» безмятежен и благополучен, не говоря уж о «крайностях» Бориса Райского и Марка Волохова. В этом — особенность художественной концепции Гончарова: писателя привлекал результат развития того или иного типа в данный «период русской жизни».

Можно заметить, что художник не вывел ни одного абсолютно положительного героя, и даже те, к кому писатель относится явно доброжелательно, не лишены противоречий, а порой и непривлекательных черт. В этом проявилась объективность, сила реалистического искусства Гончарова, верно изобразившего нравственные искания русского общества середины XIX в. Писатель сумел преодолеть субъективные симпатии и привязанности, разоблачив помещичий паразитизм — порождение крепостнического рабства.

Источник: Энциклопедия русской жизни. Роман и повесть в России второй половины XVIII - начала XX в. / Под ред. В.И. Кулешова. - М.: Книжная палата, 1988