Дмитрий Карамазов в романе "Братья Карамазовы"

Карамазов Дмитрий Федорович (Митя) — один из главных героев. Прототипами Дмитрия могли быть: в фабульном плане — мнимый «отцеубийца из дворян», осужденный на каторгу за чужое преступление Д. Н. Ильинский, дважды упомянутый в «Записках из Мертвого дома» (Достоевский познакомился с ним на каторге), в плане облика и поведения — хорошо знакомый Достоевскому в 1860-е гг. поэт и критик А. А. Григорьев.

Старший брат Ивана и Алеши. Дмитрию Карамазову двадцать восемь лет, среднего роста, большой физической силы, однако в лице нечто болезненное. Пылкая и широкая натура, игрок, мот, сладострастник и вместе с тем жаждущая чистоты и благородства душа. Недоучился в гимназии, потом в военной школе, служил на Кавказе, дрался на дуэли, был разжалован, выслужился. Офицер в отставке. Дмитрий Карамазов находится в состоянии тяжбы с отцом по поводу денег, что и становится завязкой романа — предлогом для встречи братьев и отца в скиту старца Зосимы. В черновиках к роману «Братья Карамазовы» Дмитрий сравнивается с героем древнерусской «Повести о Горе-Злосчастии»: он беден и не может вернуть долг чести, для него мучительно великодушие и прощение его бывшей невесты Катерины Ивановны, его обвиняют в убийстве отца и т. д. Дмитрий Карамазов — один из основных двигателей романного действия, почти все главные события — встреча в монастыре, кутеж в Мокром, мнимое преступление, суд — связаны именно с ним, с его страстью к Грушеньке, с растраченными деньгами невесты и запутанно-драматическими отношениями с ней, с ненавистью к отцу и стремлением выжать из него три тысячи, чтобы отдать долг Катерине Ивановне.

Герой поражен острыми противоречиями человеческой природы в самом себе, теряется перед собственными крайностями, которые не в силах укротить. «...Широк человек, слишком даже широк, я бы сузил», — страдальчески усмехается он. С Грушенькой познакомился в связи с тем, что Федор Павлович передал ей на него вексель, «чтоб взыскала». Дмитрий было «двинулся бить» ее, да «грянула гроза» — он влюбился так, что готов сию же минуту на ней жениться. На данные Катериной Ивановной три тысячи для отправки ее сестре едет с Грушенькой в Мокрое кутить. Растрата эта мучает его, он хочет отдать долг, чтобы не чувствовать себя «карманным вором».

Дмитрий Карамазов возмущен и уязвлен неблагообразием своего отца, который словно нарочно дразнит и провоцирует его заигрыванием с Грушенькой и другими ранящими сына циничными выходками. Вместе с тем он и в себе ощущает «карамазовское» начало, постоянно чувствуя борьбу «идеала Мадонны» и «идеала содомского». Дмитрий боготворит красоту, но в то же время понимает, что «красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей».

В своих душевных состояниях герой переходит от одного аффекта к другому, от юродства, родственного злому шутовству отца, к поступкам и жестам возвышенно-благородным. Его поведению свойственна импульсивная, естественная театральность, которой он почти сознательно окружает себя, противопоставляя ее подлому отцовскому актерству. Он склонен к внешне-эффектным, красивым позам и жестам, к декламации («Слава Высшему на свете, слава Высшему во мне!» или «Прощай, Петр Ильич! Тебе последняя слеза!»). Он отождествляет себя с романтическими героями, цитирует «Гимн к радости» Шиллера и неоднократно ссылается на его произведения. «Именно тем-то и мучился всю жизнь, что жаждал благородства...» — говорит Дмитрий.

Думая, что Федор Павлович отнял у него Грушеньку, одержимый приступом ревности, он готов убить отца. Однако, не найдя ее у него, убегает, раня преследующего слугу Григория, а затем мчится вслед за Грушенькой в село Мокрое, устраивает здесь пир, после которого его арестовывают по подозрению в убийстве отца. Суд над ним приобретает черты фарса, так как обвинители не понимают всей искренности его поведения.

Окружающими Дмитрий Карамазов воспринимается как большой ребенок, простодушный и открытый. «Младенческое», детское в нем — для писателя позитивное начало, не случайно герой, несмотря на свою безудержность, вызывает симпатию и сострадание. Не случайно именно он переживает катарсис — сразу после разгула в Мокром ему снится плачущее на руках изможденной бабы «дите». Ему уже не просто жить хочется, «а идти и идти в какой-то путь, к новому зовущему свету...». Испытав сострадание ко всем несчастным, он сам хочет очиститься страданием. Ему Достоевский открывает путь к Богу.

С образом Дмитрия Карамазова связаны мотивы широты и безудержности русского человека, в котором уживаются доброта и жестокость, потребность в благородстве и карамазовская «насекомость», причем акцент сделан именно на национальной характерности этого героя.

Источник: Энциклопедия литературных героев: Русская литература 2-й половины XIX в. - М.: Олимп; ООО "Издательство АСТ", 1997