Анализ пьесы "На дне" Горького

18 декабря 1902 года на сцене Московского Художественного театра (МХТ) состоялась премьера пьесы «На дне». Это был день, когда она вошла в репертуар мировой классики. Основной вопрос своей драмы Горький формулировал так: что выше — «истина или милосердие»? Однозначного ответа на вопрос автор не дал, может быть, потому, что его нет в жизни.

Пьеса органически связана с народной культурой и высоким искусством. В центр поставлен распространенный в народных поэмах и притчах образ странника-правдоискателя и связанный с ним миф о пути. (Русская литература знала до Горького несколько его вариантов; к пьесе «На дне» ближе всего поэма Некрасова «Кому на Руси жить хорошо».) Сюжет пьесы опирается на несколько известных притч. В первую очередь, это народная притча-сказка, театрализованная на народной сцене, «Прение о Правде и Кривде» (ее в революционно-агитационных целях использовал С. М. Степняк-Кравчинский). Важное значение в тексте пьесы получает евангельская притча о сеятеле. Из литературных источников наиболее существенное место принадлежит песне Беранже «Безумцы» в переводе В. С. Курочкина.

Драматическое действие пьесы начинается с приходом в ночлежку (на «дно жизни») странника Луки и оканчивается вскоре после его ухода. Его драматическая функция — подействовать на каждого из действующих лиц, «как кислота на старую монету» (слова Сатина) и показать, «какой человек какой цены стоит». До его прихода на вершине жизненной лестницы находился хозяин ночлежки Михайла Костылёв и его жена Василиса. Из ночлежников уважали более всего тех, кто был с деньгами, или тех, кто умел себя поставить выше и независимее других. Лука перепутал все карты. Он подходил к каждому человеку со своей собственной меркой, устанавливал свою иерархию ценностей.

Первый критерий, на основании которого Лука определяет человека, — это его мечта. И в ночлежке его расположением пользуются в первую очередь три персонажа: Анна (она мечтала о счастливой женской доле в семье и была предана своему мужу), Настена (ее мечта — большая, чистая и преданная любовь), Актер (он мечтал быть хорошим актером, а став алкоголиком, мечтал вылечиться и вернуться на сцену). С вниманием и надеждой Лука относится к вору Ваське Пеплу и двадцатилетней девушке, сестре Василисы, Наташе: Лука надеется, что, убежав из ночлежки, хоть бы и в Сибирь, и любя друг друга, они обретут подобие человеческой мечты. О высокой способности человека мечтать и жить мечтой «о лучшем» Лука, доверившись, рассказал Сатину.

С безусловным нерасположением Лука относится к Костылеву, мечтающему о богатстве и власти, и к Василисе, грезящей убийством мужа и — тоже богатством. К ним он присоединяет и ремесленника с паразитической фамилией Клещ: он мечтает стать подобием Костылева («хозяина»). Критически он воспринимает людей, давно утративших надежды и мечты и цинически живущих одним днем. К ним Лука относит бывшего картузника Бубнова и бывшего Барона, грезящего внешними признаками былого привилегированного положения (каретами, гербами, особняками, крепостными и т. п.).

Ночлежников, у которых, с точки зрения Луки, была «настоящая мечта», он выделяет, поддерживает и окружает атмосферой сочувствия и милосердия. Он старается уверовать в возможность — хоть бы и в загробной жизни — спокойствия и счастья для Анны; он утешает и успокаивает несчастную Настену; он пробуждает высокие мечты о сцене и чувство человеческого достоинства в Актере, чем отделяет его от остальных ночлежников. Зато, когда Костылев выражает неудовольствие тем, что он, Лука, много лжет своими утешениями, тот отвечает ему очень категорически: «Вот ты, примерно... Ежели тебе сам Господь Бог скажет: „Михайло! Будь человеком!..“ Все равно — никакого толку не будет... как ты есть — так и останешься...» Михайло для него не человек, ибо у него нет настоящей человеческой мечты.

Об остальных критериях ценного в философии жизни Луки зритель узнает из диалогов между Лукой и Актером. Оказывается, что человек обязан сам распознавать свою мечту. И тогда он будет: «талант». «Образование, — говорит Актер, — чепуха, главное — талант...» По его убеждению, талант — это вера в себя и воля к осуществлению мечты. «Пропил я душу, старик, я, брат, погиб... А почему погиб? Веры у меня не было...»

Синтез мечты, таланта и воли способен дать человеку главное — его путь. Это путь к «правде», к «земле обетованной» (или «праведной»), к «лучшему», то есть совершенному человеку. По мнению Луки, к пути способны далеко не все, но только избранные. В доказательство своей правоты он приводит слова притчи Иисуса Христа о сеятеле: не всякому, слушающему слово о Царствии, удастся его достичь, но только тому, кто есть плодоносная почва, кто способен слышать Слово и разуметь его... Лука называет его: Человек («Человек — вот правда!»), а Сатин добавляет — Свободный Человек («Человек — свободен... Он за все платит сам: за веру, за неверие, за любовь, за ум — человек за все платит сам, и потому он — свободен!..»).

Сложность и особенность философских диалогов о правде и лжи, мечте — таланте — воле — пути заключалась в том, что Горький заставил спорить о них «бывших» людей. Они, говоря словами Горького, отвергли этот мир, но и мир давно отверг их самих, и им, как заметил Луначарский, осталась лишь «жалость и милосердие»; «правда», «истина» нужна людям гордым и свободным. Но их, к сожалению, нет на жизненном «дне». Их может не быть и в жизни «наверху». К поиску «правды» способны лишь настоящие «безумцы».

Во втором акте пьесы Актер читает своих излюбленных и хорошо известных зрителю начала века «Безумцев» Беранже — Курочкина:

Господа! Если к правде святой

Мир дорогу найти не умеет, —

Честь безумцу, который навеет

Человечеству сон золотой!

Горький не приводит стихов о «безумцах» Сен-Симоне, Фурье или Анфан-Тэне, хотя Лука и был похож на них тем, что оказывал поддержку старой Анне и старался смягчить участь Настены и Актера. Он не приводит стихов о Безумце, который дал Новый Завет и которого люди назвали своим Богом. Он цитирует «из Беранжера» только слова, которые были апологией безумства мечты:

Если б завтра земли нашей путь

Осветить наше солнце забыло, —

Завтра ж целый бы мир осветила

Мысль безумца какого-нибудь...

Пьеса Горького «На дне», философские диалоги в ней о Правде и апология Безумства стали выражением программы художника, захотевшего осуществить синтез романтической мечты и трагически несовпадающей с ней действительности.

Источник: Русская литература XX века: Пособие для старшеклассников, абитуриентов и студентов / Под ред. Т.Н. Нагайцевой. - СПб.: "Нева", 1998