Анализ повести Бунина "Деревня"

Смысл повести раскрывается не столько в развитии сюжета, сколько в тех крайне резких оценках, которые дают всем окружающим и себе Тихон и Кузьма, и в многочисленных жестоких, диких деталях и эпизодах крестьянской жизни. Например: крестьянин моется в пруду, загаженном коровами, и из этого пруда вся деревня пьет воду, хотя лошади Тихона воду эту пить не стали. Или: мещане-садовники напоили и связали Молодую, юбки скрутили в жгут над головою и, по пояс голую, подвесили на дереве. Еще: заболевшему старику купили гроб, а он выздоровел — старика потом шесть лет корили напрасными тратами. Или: мещанин уступил жену за пятиалтынный старику-развратнику. И еще: слободской старик Сухоносый всю жизнь дрожит над своим «имуществом»: оставшимся в наследство после жены загаженным клопами тюфяком и поеденным молью салопом, — потому что это позволяет ему чувствовать себя собственником. А как выглядят крестьяне, «народ»: пьяные мужики, «рыжие, сивые, черные, но все одинаково безобразные, тощие и лохматые».

«Деревня» Бунина — это не просто повесть из крестьянской жизни, это беспощадное размышление о народе, его национальном характере, о судьбе России. Это произведение эпохальное, оно «всеохватно» обозревает русскую жизнь. В нем с неумолимой правдивостью и точностью описан не только безрадостный тягостный быт, душные будни нового деревенского богатея, но и затронуты проблемы экономики и философии, психологии и семьи, нравственности и религии, политики и истории — чуть ли не все сферы человеческого существования. Произведение это было злободневно современным: в разговорах упоминается русско-японская война, 1905 год, конституция, земельная реформа, реакция. В то же время это произведение эпическое: корни многих национальных черт народа выводятся из прошлого, из времен крепостного права и даже князя Владимира, обилие персонажей (кроме главных, в повести более ста эпизодических лиц) представляет разноликую многомиллионную Русь, о судьбе которой и тревожится автор.

Главный вопрос, исторический и нравственный, резко поставленный в повести: готов ли русский народ распоряжаться своей судьбой? Ведь события революции 1905—1907 гг. вывели именно народные — и крестьянские в том числе — массы на арену истории. От поведения и самосознания народа стала зависеть судьба России. И ответ на этот главный вопрос, хотя и не сформулированный автором однозначно в тексте, скорее отрицательный. «...Я смотрю на положение русского народа довольно безотрадно, — говорил Бунин в интервью одной из газет. — Но что же делать, если современная русская деревня не дает повода к оптимизму...»

Книгу пронизывает мысль о том, что народ, который только сорок пять лет назад перестал юридически быть рабом, остался рабом по своим привычкам, психологии, по диким, скотским условиям ежедневного существования. «Несчастный народ, прежде всего — несчастный!..» — но и сам повинный в своих несчастьях.

Даже такие сильные натуры, как Тихон и Кузьма, хозяин-торгаш и самоучка-правдоискатель, надорвались в этой жизни, пришли к пониманию своей ненужности. Итоги жизни плачевны у обоих: накопительство Тихона перед лицом скорой смерти, которая всех уравняет, оказалось бессмысленным, Кузьма же растратил свою жизнь на мелочи, на страшный в своей обыденности быт, на ожидание чего-то. Это беспредметное ожидание, это томление души, эта бесхарактерность — такая старая русская болезнь, сопутствующая всякому мало-мальски образованному человеку!

Но и крестьянство оказывается поражено ею. Переставшие быть крепостными, многие мужики не вылезают из нужды не из-за привычного уже малоземелья, а по причине неспособности наладить свою жизнь, из-за лени, глупости, генетической дикости. В раскрытии этой мысли особая роль отведена образу Серого, самого нищего и бездельного мужика во всей деревне. Землю он не пахал, сдавал, зато бывал на всех сходках, не пропускал ни одних крестин, ни одних похорон, встревал во все магарычи. Дома сидел в голоде и холоде и все ждал, что ему попадется какая-то «настоящая», выгодная работа. Однажды, с хорошего заработка, начал строить кирпичный дом, денег на крышу не хватило, продал, купил «временно» избу глинобитную; в его избе — почти зверином жилье — никогда не было света, стоять можно было только согнувшись, в гнилой соломе под нарами копошились коза и поросенок, на чуть теплой печке — детишки. Зато был известный «живодер»: его приглашали забить скотину и отдавали шкуру, которую он тут же пропивал.

В отношении Серого к жизни, хозяйству, людям, в его апатично-безвольном поведении Бунин видел какие-то роковые черты русских людей, черты национального характера. Не случайно Кузьма даже сравнивает себя с Серым: «Ах, ведь и он, подобно Серому, нищ, слабоволен, всю жизнь ждал каких-то счастливых дней для работы». Надежда на молочные реки и кисельные берега, «на домового», а не на себя и свой труд —этот народный идеал жизни выразился и в прозвучавших на страницах повести частушках: «Не пахать, не косить. — Девкам жамки носить!»

Лейтмотив всех сцен неустроенности русской жизни — «хозяина в стране нет»: «чернозем на полтора аршина», а кругом нищета, дотла разорились мужики, травинки не осталось в оскудевших усадьбах. Но нельзя списать дикость и невежество быта только на бедность. Даже в богатых крестьянских дворах грязь по колено, на крыльце лежит свинья, в избе окошки крошечные, сырость и угар, зимой здесь же — ягнята, телята; дети хнычут и орут, получая подзатыльники; невестки ругаются, желают друг другу куском подавиться; старушонка-свекровь, брызжа слюной, проклинает и ту и другую; зол и болен старик, изнурил всех наставлениями... И настолько безотрадна и угнетающа эта картина, что кажется, воспроизводиться она будет из поколения в поколение и будут «белобрысые тихие крестьянские девочки» играть «возле завалинок в любимую игру — похороны кукол...»

Безалаберность как национальная черта сквозит и в том, что кондуктор одет в шинель с оторванным хлястиком и галоши с давно засохшей грязью на них, городской охотник натянул болотные сапоги, хотя никаких болот в уезде нет, пол в трактире заплеван и забросан лимонными корками, мальчишка продает старые газеты, так как новые городовой забрал... За этими картинами — вековое неизбывное рабство.

Две центральные, неразрывные проблемы повести — быт, жизненный уклад и «основы души», национальный характер. Быт неотделим от психологии, «душа» от быта. Истоки, причины народных бед, по Бунину, видимо, в этом и коренятся: человек зависим от быта, унаследованного от родителей, дедов и прадедов, и от собственной души, верований и устремлений, привычек и нравов, чувств и мыслей, сформированных целыми поколениями предков. Невоспитанность, невыработанность русского характера и неустроенность, страшная отсталость быта — вот самые большие беды народа, России.

«Деревня» сразу принесла автору шумный, но нерадостный успех. Книгу хвалили, ругали, но глубинной сути не понимали. Художественные достоинства «Деревни» Бунина признавались всеми; правда, Горький покритиковал перегруженность бытовыми подробностями, некоторую «этнографичность», и Бунин с этим согласился. Споры вызывала точка зрения автора на народ, мера «правды о народе». Бунин считал, что русские интеллигенты, принадлежат ли они к «правому» или к «левому» политическому лагерю, идеализированно умозрительно судят о народе: одни превозносят патриархальность и благочинность русского мужика, другие в распадающемся деревенском мире ищут ростки новой, в том числе и социалистической, жизни. Бунин же показал деградацию русской деревни, исчезновение патриархального мужика, крестьянина-работника, и бессмысленность накопительства крепкого мужика-хозяина, порвавшего с землей, занявшегося торговлей, откупами. Такая деревня нежизнеспособна, она обречена на распад, проникнута безысходной тупой тоской. И разве это одна только Дурновка? Вся Россия — такая «деревня».

В октябре 1917 г., накануне повернувших судьбу Бунина, народа, России октябрьских событий, писатель, мысленно возвращаясь к «Деревне», записал в дневнике: «Надо написать предисловие: будущему историку — верь мне, я взял типическое». И за столь жестоко-правдивый взгляд Бунина обвиняли в клевете на русский народ, барской слепоте, сгущении темных красок.

Многочисленные критики не поняли, что такую книгу-потрясение, гневную и скорбную одновременно, можно было написать, только чувствуя неутихающую боль, сострадание и мучительное желание помочь своему народу. Судьбы России, беды и трагедии народа переживались Буниным как свои собственные. И пожалуй, только нежный душою, тонко чувствующий Горький понял это и услышал в повести «скромно скрытый, заглушенный стон о родной земле, ...благородную скорбь, мучительный страх за нее...»

Общественное звучание бунинской «Деревни»: состояло в том, что она звала к пробуждению гражданского и человеческого самосознания, заставляла русское образованное общество задуматься уже не просто о мужике и его крестьянской доле, а о том, как этот народ распорядится судьбой страны, быть или не быть России...

Источник: Русская литература XX века: Пособие для старшеклассников, абитуриентов и студентов / Под ред. Т.Н. Нагайцевой. - СПб.: "Нева", 1998