Анализ романа Бондарева "Берег"
В романе Юрия Бондарева «Берег» (1975) центральная проблема, поставленная автором, — проблема этическая. Вопрос, волнующий Бондарева, особенно актуален в момент напряженной борьбы за разрядку и мирное сосуществование двух общественных систем. Ю. Бондарев смело «ввязывается» в острый идеологический спор, идущий сегодня между «Востоком» и «Западом», но позиция его в этом споре меньше всего продиктована желанием автора воплотить в художественных образах общепринятые истины. «Я искал суть в постоянной неудовлетворенности, — говорит сам с собой герой романа — писатель Никитин, — задавая себе вопросы о двоякости истин (а как раньше сияли они простыми и четкими символами!..), о противоречивости самой жизни, которая не стала добрее и проще...» Этот спор идет в данном случае вокруг вопроса о том, чем определяется человечность и что такое гуманизм подлинный, в отличие от гуманизма отвлеченного, столь характерного для либерально-буржуазного мировоззрения Запада. Надо ли добавлять, что в атмосфере растущей бездуховности, все большей власти вещи и материальных ценностей над человеком, вопрос о том, какими должны быть духовные ценности человека, в чем подлинная человечность, над которым задумывались Тендряков, Бондарев и другие советские писатели, приобретает совершенно исключительное значение. Читая роман «Берег», невольно сопоставляешь постановку вопроса Бондаревым с той, которая столь четко ложится в основу всех без исключения романов и повестей Гр. Грина — художника с мировым именем. Философская основа всего, что написано Грином, — абстрактный гуманизм, представление о человечности, неизменной при всех обстоятельствах. Эта точка зрения, выступающая в его произведениях, в высшей степени типична для этической позиции даже лучших представителей буржуазной интеллигенции Запада. Название романа Бондарева продиктовано философским замыслом: в нем то сближаются, то отталкиваются два берега и два временных плана — время сегодняшнего дня и время второй мировой войны, «берег» свой — отечественный — и «берег» зарубежный. Под конец романа начинает звучать и другой мотив, до конца, впрочем, не раскрытый, берег жизни и берег смерти. С одной стороны, автор многократно подчеркивает «двоякость истины» — ее сложность и многогранность, с другой — утверждает нравственные ценности, которые бережно охраняют лучшие люди социалистического мира. Действие в романе развертывается в двух временных планах и сочетает в себе два сюжета, как бы тесно они между собой ни были взаимосвязаны. Нити этих двух сюжетов переплетаются в судьбах главного героя — Вадима Никитина — известного советского писателя и Эммы Губер — состоятельной вдовы, владелицы западногерманского издательства, пригласившей его в ФРГ. Встречаясь с Эммой Губер на официальных приемах и диспутах в ФРГ и узнав в ней ту немецкую девушку, с которой его связало двадцать шесть лет назад молодое и искреннее чувство, Никитин уходит мыслями в далекое прошлое и восстанавливает в памяти кусок за куском те последние дни войны, которые столкнули его с Эммой. Так встречаются, переплетаясь, две эпохи — последний год второй мировой войны и современность, два плана жизни главных героев — Никитина-лейтенанта и Никитина-писателя, юной немецкой девушки Эммы и влиятельной и богатой обитательницы Гамбурга госпожи Губер. Память Никитина хранит разные поступки разных людей, и поступки эти для Бондарева не только материал для решения характеров, но и точки этического отсчета. В «наплывах», передающих эти воспоминания, перед читателем проходит не только пережитое некогда молодым лейтенантом Никитиным и совсем еще юной девушкой, но значительные и дающие повод для больших философских обобщений эпизоды последних недель Отечественной войны, проходящие на оккупированной немецкой территории и рисующие отдельных представителей Советской Армии в исключительно сложных условиях и обстоятельствах. Лейтенант Никитин и его боевые товарищи, находящиеся на отдыхе в доме, принадлежавшем родителям Эммы, оказываются внезапно лицом к лицу с неразоружившимся, хотя и разбитым уже врагом. Война практически закончена, но вскипает еще на немецкой территории в отдельных вылазках фашистов против армии победителей. Одна из таких вылазок, обернувшаяся трагически для лучшего из друзей Никитина и замечательного офицера дивизии — лейтенанта Княжко, рисуется Бондаревым через воспоминания Никитина. Описание этой стычки, а главное, поведения в ней и после нее различных офицеров и солдат отряда и дает повод или составляет как бы исходную точку для рассуждений Бондарева о высшей нравственности и подлинной человечности, о том, в чем состоит подлинный гуманизм. Подвиг лейтенанта Княжко, погибающего от пули озверевшего фашиста в тот самый момент, когда он, желая предотвратить бессмысленное кровопролитие, идет навстречу врагу, засевшему в лесной хижине, трусливое поведение циника и приспособленца Меженина, фактически спровоцировавшего этот выстрел, события, которыми завершается боевой инцидент, — все это дает повод для нравственного суда Бондарева над разными людьми и их, продиктованными разными обстоятельствами, поступками. Не комментируя прямо изображаемые события, Бондарев тем не менее явственно дает понять читающему, что лейтенант Княжко и сержант Меженин не просто отдельные личности, отдельные характеры, но два полюса поведения и взгляда на мир. И недаром вокруг каждого из них группируются разные люди. Один — Княжко, составляющий идеал Никитина, притягивает к себе лучших солдат и офицеров дивизии, другой — насильник, лжец, мелкий эгоцентрик, уже на войне умудряющийся делать свои нечистоплотные дела спекулянта, — если и не встречает сочувствия большинства, то представляет опасность и соблазн для малодушных. Оба плана неразрывно переплетены, и план «сегодняшний» определяется «вчерашним». Писатель Никитин, ведущий дискуссию по эстетическим и этическим вопросам с немецким журналистом и критиком Дицманом, тот же Никитин, вступивший в спор с сопровождающим его в ФРГ писателем Самсоновым — человеком узким и догматичным, — это тот же лейтенант Никитин, который двадцать шесть лет перед тем, защищая правду, выстрелил в сержанта Меженина. Эпизоды последних дней войны, описанные в «наплывах», объясняют и подготавливают восприятие эпизодов «основной» части сюжета. Драматическая встреча Эммы Губер и Никитина, всколыхнувшая не только прошлое чувство, но и обстоятельства, при которых оно родилось и окрепло, оказывается в романе мостом, соединяющим прошлое и настоящее, последний год войны и современность. Философская мысль Бондарева развивается на сближении двух берегов — мира отечественного и иностранного, мира сегодняшнего и давнего. В романе не прекращается философский спор, ставятся и решаются в разных ракурсах и ситуациях вопросы бытия и поведения человека. Они решаются тогда, когда Никитин говорит на дискуссии, передаваемой по телевидению Гамбурга, о своем понимании двоякости истины; они заостряются, когда в спор с ним вступает его соратник и соотечественник Самсонов; они приобретают лирическую интонацию, когда Никитин прощается с Эммой на аэродроме. Но особую остроту философский спор в романе все же приобретает в «наплывах», поскольку именно здесь, на материале эпизодов, имевших место в прошлом, писатель аргументирует средствами художественного воспроизведения свою концепцию того, каким должен быть человек, какими этическими качествами определяется положительная личность, в чем зло и в чем добро, в чем сущность подлинного гуманизма, который отстаивает Никитин сегодняшнего дня и отстаивал Никитин дня вчерашнего. Хотя роман «Берег» содержит немало трагических мотивов и эпизодов и кончается смертью главного героя, в нем нет ни того отчаяния, ни той безнадежности, которые столь характерны для множества философских произведений различных жанров, выходивших за последние десятилетия на капиталистическом Западе. Прощаясь с Вадимом Никитиным на аэродроме в Гамбурге, Эмма, пронесшая через долгие годы свое большое чувство к нему, ощущает, что это прощание последнее, хотя и не может еще знать, что часы любимого ею человека сочтены. Вадим Никитин, поднимаясь по трапу, еще не знает, что жизненные силы его, истраченные на фронтах войны и в последующие годы, пришли к концу и его ждет переход «на другой берег». Но жизнь, по мысли Бондарева, продолжается, и в ней должны победить такие люди, прообразами которых были Княжко и Никитин. Ф. Кузнецов в рецензии на роман Бондарева заметил, что «Берег» не мог быть написан сразу после окончания войны. Уровень осмысления войны и мира шире того, который характеризовал литературу не только двадцать, но даже десять лет назад. «Берег» Бондарева — произведение большого диапазона и произведение по своему характеру чрезвычайно типичное для романа философской тенденции, порожденного нашей эпохой. Роман Бондарева вызвал оживленную дискуссию в советской критике. Было высказано много разнообразных суждений по различным вопросам. В одних рецензиях и статьях роман в целом оценивался положительно, в других одни его стороны вызывали удовлетворение и похвалу, другие осуждались. Но прав был критик Л. Финк, сказавший на обсуждении книги, организованном журналом «Вопросы литературы», что в романе «Берег» Бондарев создал синтезирующий, философский роман. Источник: Ивашева В.В. На пороге XXI века: НТР и литература. Москва: Издательство «Художественная литература», 1979 🔍 смотри также:
Понравился материал?
Рассказать друзьям:
Просмотров: 19206
| |