«Пророк» (Некрасов): анализ стихотворения

Шедевром Некрасова стало стихотворение «<Н. Г. Чернышевский>» («Пророк») (1874). Продолжая традицию своих великих предшественников — Пушкина и Лермонтова, — поэт обращается к теме пророка, которая была достаточно популярна и устойчива в демократической поэзии 1870-х годов. Упомянем «Пророк» Г. А. Мачтета, «Мы были там... Его распяли...» С. И. Бардиной. Истолковывался образ пророка неоднозначно. А. Григорьев считал пророком художника, не подчиняющегося никаким общественным законам, озаренного свыше и творящего для себя. А. Н. Островский уважительно именовал «пророком» сатирика Щедрина. П. М. Третьяков величал «пророком» Достоевского, добавляя при этом: «всему доброму учитель». Напротив, Герцен к концу своей жизни объявил «пророками» тех, кто «идёт по старой колее». Тургенев же вообще назвал пророчество болезнью: «Здоровый человек не может быть пророком и даже проповедником». Некрасов полемически отстоял положительную, вполне земную и здоровую интерпретацию традиционного образа. Более того, в 70-е годы поэтом утверждается величие «пророка», гордого и непримиримого, и в этом была новизна некрасовского подхода к теме. Его пророк деятелен, самоотвержен, он не удаляется в пустыню, а служа добру, любя людей, хочет за них умереть.

Используя христианскую поэтическую образность и первоначально называя своё стихотворение о Чернышевском «Пророк (Из Барбье)», Некрасов прославляет возвышенный подвиг гражданина во имя свободы людей. Ради «счастья народного» герой поэта готов принять нечеловеческие страдания, муки, равносильные ужасу распятия на кресте. И не только готов, но и, как мы это знаем, действительно переживёт эти муки сначала у столба при гражданской казни, потом в каземате Петропавловской крепости, затем на каторге в далекой Сибири. Героизм некрасовского «пророка» тем более высок, что ему как провидцу заранее хорошо известна его трагическая участь: «Его судьба давно ему ясна». И тем не менее он сознательно идёт на гибель: «он видит невозможность // Служить добру, не жертвуя собой». Значит, осознанная им необходимость приносит герою истинную свободу (он тоже из числа «душой свободных сынов» родины). Высокий нравственный идеал Некрасова получает художественное выражение, в котором этическое и эстетическое сливаются. Вот почему в тексте стихотворения «Пророк» (Некрасов), анализ которого нас интересует, обретают особый вес понятия, сопряженные с категорией трагического: «судьба», «жертвуя», «умереть», «вина», «гибель». Другой же лексический ряд — в основном церковного характера — подчёркивает возвышенное как основное эстетическое начало стихотворения: «Бог», «Христос», «крест», «распяли», «возвышенней». Этому служит и та символика, которая вкладывается в слова «Гнев» и «Печаль». А в своей нерасторжимой совокупности эти словесные ряды и ритм пятистопного ямба определяют торжественную патетику целого и создают образ героического страдания великого народного заступника, обретающего бессмертие. Таков этот совершенно необычный «портрет» реального подвижника гражданского служения отчизне, портрет, прикрытый маскирующим подзаголовком («Из Барбье»).

Стихотворение «Пророк» Некрасова отличается своим многоголосием; в нём звучат три голоса: несущего упрёк и обвинение герою («Забыл он осторожность!»), афористическое высказывание самого Чернышевского («Жить для себя возможно только в мире, // Но умереть возможно для других») и голос автора, вступающего в полемику с оппонентом. Спор и диалог сразу же драматизируют стихотворение, что соответствует его содержанию и интонации: прославлению подвига во имя любви, самопожертвования во имя служения добру. Христианская нравственность является здесь торжествующей, и потому герой назван посланцем Бога и земным подобием Христа. И это удивительное богатство содержания, этот широкий комплекс идей заключены в необыкновенно лаконичную форму: в стихотворении «Пророк» (Некрасов), анализ которого мы провели, всего 16 спрессованных строк.

Источник: Роговер Е.С. Русская литература второй половины XIX века: Учебное пособие. - СПб., Москва: САГА: ФОРУМ, 2007