Борис Слуцкий: стихи

Для Бориса Абрамовича Слуцкого (1919—1986) характерна тяга к подробностям и деталям. Вместе с тем его, как, например, А. Межирова и С. Орлова, неотступно влекло к себе Время, История. «… всегда между строк — / Я историю излагаю». И стихи Слуцкого, вошедшие в сборник «Время» (1959), — это своего рода поэтическая летопись военной и послевоенной поры. По ним можно составить хронологию наиболее суровых и ярких дат в жизни страны и народа. Вот некоторые названия и отдельные строки: «Октябрь 41-го года»; «Декабрь 41-го года»; «Лето 46-го года. Месяц — ведро. Жара. Погода»; «Но май сорок пятого года /Я помню поденно, почасно...»

В поэтическом осмыслении и воплощении времени Борис Слуцкий опирался на опыт старших собратьев по перу, особенно Л. Мартынова, но при этом находил свои образные решения. Отнюдь не случаен в его стихах мотив схватки, боя. «Собственного почерка письмо» ощутимо даже в таких напоминающих Мартынова строках из книги с характерным названием «Сегодня и вчера» (1961): «...настоящее мне кажется / Не временем глагольным пошлым, / А схваткой будущего с прошлым». Кингу «Работа» (1964) завершает стихотворение, как бы реализующее обычный разговорный троп: «время движется». По мысли поэта, его движет смертельная схватка добра и зла, и прежде всего работа — во всех ее проявлениях. История и поэзия, творчество историческое и поэтическое накрепко связаны здесь цепью ассоциаций.

Поэт не отделяет себя от людей, движущих время — прежде всего, обычных тружеников. И среди героев его лирики чаще всего встретишь фигуру человека, в изображении которого преобладает земная простота. При этом автор предпочитает рисовать человека точными, скупыми, достоверными штрихами, нередко называя его по имени и не чураясь реалистически-бытовых деталей («Ковалева Мария Петровна, вдова...», «Это мой сосед, Сергей Иваныч, / Инженер немолодой»). Раскрывать век, время через судьбу жизнь, характер рядового человека, не отрываясь от земли, быть неотделимым от нее, «как меридиан, как параллель», — вот его позиция и программа.

Льну к земле. Земля не значит почва.
Сорок сантиметров глубины.
Пусть у почвы есть свои сыны,
Я же льну к земле. Легко и прочно.

Это стремление не отрываться от земли, от всего, что далось нелегким опытом, от жизни и судьбы, так рано ставшей сопричастной судьбе народа в пору тягчайших военных испытаний, характерно для поэтов военного поколения. Отсюда такая жадность к земной жизни во всем многообразии ее проявлений, обнаруживающаяся и в непосредственных, прямых поэтических высказываниях.

«Моей судьбой повелевала / Жестокосердная земля», — подчеркивал А. Межиров. «Любите плотность мира, теплоту / Земли», — призывал Е. Винокуров. «Силу тяготения земли / Первыми открыли пехотинцы», — обобщал Б. Слуцкий. Отсюда и нередкая в творчестве поэтов-фронтовиков подчеркнутая заземленность, предельная реалистическая конкретность — вплоть до прозаизации действительности, что полемически утверждает высокий смысл подвига и жертв поколения ради Победы, доставшейся столь трагически жестокой ценой.

Источник: Зайцев В.А. и др. История русской литературы второй половины XX века. М.: Высшая школа, 2004