Александра Бруштейн: краткая биография и творчество, анализ трилогии “Дорога уходит в даль”

Бруштейн Александра Яковлевна (1884-1968) родилась в Прибалтике, в семье врача Я.Е. Яновского, широко образованного человека, неутомимого труженика, образ которого стал центром трилогии “Дорога уходит в даль” (1956-1961).

Окончила гимназию в Вильно, затем поступила на историко-филологический факультет Бестужевских курсов в Петербурге. С 14 лет будущая писательница вела уроки в вечерних и воскресных рабочих школах, с конца 1906 до начала 1917 г. работала в “Политическом Красном Кресте” (из них последние 6 лет - в “Группе помощи политзаключенным Шлиссельбургской каторжной тюрьмы”), что требовало ежечасного напряжения, силы духа, находчивости. “Получали в своей работе больше, чем отдавали сами”, - так она оценивала этот период впоследствии. В первые послереволюционные годы участвовала в организации школ грамотности - “ликбезов”, ездила с бригадой актеров по фронтам гражданской войны.

Печататься начала в 1901 — 1902 гг. В 1922 г. в петербургском Театре новой драмы была поставлена ее первая пьеса “Май”. Всего ею написано более 60 драматических произведений. В репертуар ТЮЗов вошли пьесы “Голубое и розовое”, “Единая боевая”, “День живых”, “Так было”.

Александра Бруштейн - автор многочисленных инсценировок классических произведений для детского театра: “Дон Кихот” (по Сервантесу, 1928), “Хижина дяди Тома” (по Бичер-Стоу, 1948), “Жестокий мир” (по Диккенсу, 1954) и др. Писательница выступала как автор многочисленных статей, мемуарист (книга воспоминаний “Страницы прошлого”, 1952). Наиболее значительные ее произведения для детей среднего и старшего возраста - повести “Дорога уходит в даль” (1956), “В рассветный час” (1958) и “Весна” (1961), составляющие автобиографическую трилогию.

Анализ трилогии “Дорога уходит в даль”

В центре повествования - мир детства Сашеньки Яновской - Пуговки, как ласково зовут ее домашние. Александра Бруштейн с особым чувством, любовно и трогательно воссоздает атмосферу взаимной привязанности, нежности и доброты, которой не может не почувствовать каждый, кто хоть раз с этой семьей соприкоснулся. Силой своего драматургического таланта автор двумя-тремя штрихами, неожиданными, удачно найденными сравнениями, сугубо индивидуализированными и предельно точными речевыми оборотами воссоздает перед читателем целую галерею персонажей: это и милая, деликатная мама Сашеньки, и бранчливая нянька Юзефа с ее характерной речью - смесью “польского с нижегородским”, за грубоватой внешностью которой кроется золотое сердце, и добрейшие, такие узнаваемо-”шолом-алейхемовские” бабушка и дедушка, вырастившие и давшие высшее образование семерым сыновьям-”брильянтам” и продолжающие пригревать мальчика-бедняка Пиню, и умница Поль - француженка Поль Пикар “с лицом как сухой компот”, все имущество которой - пальма и попугайчик Кики, и круглый, как луна, Месяц Месяцович - любимый Сашенькин учитель Павел Григорьевич, и еще многие, многие другие. Но главный человек в многообразном, сложном, а иногда и жестоком мире для Пуговки - это ее отец - великий труженик, мудрый педагог, учащий дочку видеть жизнь трезво, различать добро и зло, бороться против того, что скверно, подло, бесчеловечно. Воспитывая Сашеньку в атмосфере нравственного максимализма, отец наделяет ее главным даром - даром душевной красоты и благородства, умением восхищаться этими качествами у других людей, искать их дружбы и быть ей верной. И никогда не хныкать и не жаловаться, а идти и идти вперед, к намеченной цели. В этом он близок другому очень важному, хотя и эпизодическому персонажу трилогии - безрукому художнику, написавшему на созданной им картине слова: “Упал - встань. Расшибся - не хнычь. Дорога уходит в даль, дорога идет вперед!”

Трилогия воссоздает биографию и моральный облик поколения, формировавшегося в последние годы XIX - начале XX в. и, казалось бы, далекого от современных проблем, но высокий эмоциональный настрой, непрерывный поиск правды, борьба против двоедушия, лжи, бездуховности оказываются необходимы и созвучны современному читателю. “Чему я учила или, вернее, хотела учить своих читателей? - Думать. Думать самостоятельно и свободно: смело, страстно отстаивать свою мысль”.

Особую объемность, точность, живость придает книге безошибочно найденный стиль повествования, в котором сплавились воедино таланты автора - увлекательного повествователя, яркого мемуариста, строгого критика и возвышающегося до высокого эмоционального накала публициста. Две точки зрения как бы переплетаются: одна принадлежит Сашеньке Яновской, другая - Александре Бруштейн, оценивающей давно пережитое во второй половине XX в. Роман - не воспоминание, монологи девятилетней девочки сохраняют все приметы прямой речи. Но иногда внутри одного эпизода интонация меняется и раздается другой голос много пережившего и познавшего человека. Достаточно органично также включение в повествовательную ткань художественного произведения чисто публицистических глав, посвященных, например, нашумевшим политическим процессам: делу мултанских вотяков, делу Дрейфуса. Такая широта амплитуды создает особое эмоциональное поле, позволяет глубже осмысливать происходящее, вписать его в исторический контекст.

Источник: Русские детские писатели XX века: Биобиблиографический словарь. - М.: Флинта: Наука, 1998