Образ Мороза в повести "Обелиск" Быкова В.В.

Образ Мороза выполняет в повествовании двойную художественную функцию. В. Быкову важно не только конкретизировать человеческую психологию в связи с теми крайними обстоятельствами, в которых герой оказался волею случая, не только показать, что он в силу человечности характера иногда может стать и «становится выше судьбы и, стало быть, выше могущественной силы случая», но и — через судьбу и подвиг героя — повлиять на истинность чувств, нравственные побуждения современников.

Для Мороза утверждаемые им высокая категория правды и категория веры суть пережитые истины. Его путь к правде, ради которой он научился идти по линии наибольшего сопротивления, необычайно искренен и смел. Душевная активность Мороза в сочетании с достигнутой степенью интеллектуального и этического развития сообщает его образу духовный максимализм. Все позитивные качества его натуры воспринимаются нами как императив.

Он и вымышленный и подлинный, Алесь Иванович Мороз, сделавший, по убеждению бывшего заведующего роно Ткачука, «больше, чем если бы убил сто» фашистов. Ибо, как говорит Ткачук, он «жизнь положил на плаху. Сам. Добровольно». И этим подтвердил искренность и правоту своих жизненных принципов.

Эти принципы вошли в самую суть его сознания, в саму структуру его личности, стали основой и оправданием его существования. В них, как в фокусе, концентрируется главная мысль повести, в основе которой лежат материи более сложные, чем просто история белорусского учителя, которые автор и пытается объяснить, хотя поначалу эти объяснения и даются ему очень трудно, а потом прорываются таким потоком, что, кажется, вот-вот захлестнут с головой и его самого.

У писателя, как известно, были реальные основания, чтобы так завершить в сюжете историю человеческой судьбы. По словам В. Быкова, в Белоруссии был случай, когда учитель поступил так же, как в повести Мороз. К этому же образу,— добавляет писатель,— имеет отношение история польского педагога Януша Корчака, который по собственной воле принял смерть вместе с питомцами — варшавскими детьми. Сыграла свою роль в создании «Обелиска» и известная трагедия школьников в югославском городе Крагуевец». Автор «Обелиска» не скрывает причин, мотивов, заставивших Мороза разделить участь своих учеников. Мороз не только знает, зачем он идет, но и то, что ждет его в случае явки к немцам. На этот счет ни у окружающих, ни у него самого нет никаких иллюзий. Вспомним, как командир партизанского отряда Селезнев яростно убеждает Мороза не поддаваться на фашистскую провокацию. «Ты с ума сошел,— срывается он на крик,— ты дурак, псих, идиот!». И в ответ читатель слышит хотя и спокойные внешне, но, как видно, трудно давшиеся ему и непоколебимые, окончательные в своем решении слова Мороза: «Это верно. Но все-таки надо идти».

Вот она, кульминация образа, даваемая писателем без всякой излишней приподнятости, патетики, какой бы то ни было рисовки. Кульминация, свидетельствующая о том, что выбор свершился. Впрочем, он свершился еще раньше, когда пришедший в командирскую землянку по вызову Мороз слышит рассказ партизанской связной Ульяны о том, что задумали немцы. И автор подчеркивает это выразительнейшей деталью: «А Мороз стоит у дверей и понуро так смотрит в землю». В этом «понуро» все и заключено. То есть Мороз уже знает для себя, что идти придется, он уже смирился с необходимостью того, что должен будет сделать. Он слушает и не слышит, что толкуют ему командир и Ткачук, он весь ушел в себя, он уже с теми, кто терпит бедствие. В его понурой фигуре и безмолвное — навсегда — прощание с теми, кто остается, и неотвратимость того, что должно произойти. В его выборе молчаливо присутствует все, что определяет его самого и его дальнейшую судьбу, и все, что определяет наше к нему отношение. Его судьба уже не зависит от его собственной воли, он весь во власти силы, которая не способна смириться сама и смириться под воздействием внешнего окружения.

И здесь самое время задать вопрос: что являет собой это решение Мороза, вызвавшее в свое время такую разноречивую оценку в критике, каковы его «корни», истоки? Откуда оно идет? Во имя чего решается учитель на такой — вроде бы со всех точек зрения алогичный — поступок? Быть может, во имя добровольно принятого на себя мученичества? Или же по причине фанатичной веры? Или в силу выработанной с годами способности к самоотречению?.. Что это — не поддающееся обычному воображению мужество высшего порядка или неподконтрольный взрыв человеческого чувства? Наконец, возведенное в самую крайнюю степень ложное самолюбие или укоренившееся в сознании героя чувство ответственности, долга, что приказывает ему быть с сельцовскими школьниками в ставший для них последним час?

У Алеся Мороза правда одна, и он ее выстрадал своим гражданским сознанием и собственной совестью. Он никогда не торговал принципами, не искал выгоды, не выклянчивал льгот и не тянулся перед вышестоящими; он просто жил той жизнью, в которой нашел себя и которой — он верил в это — подходил и он сам. И то, что он поступил так, а не иначе — это ведь тоже от жизни идет, от того, что он был Учителем.

Для В. Быкова, как можно видеть, величие поступка человека не в масштабах совершаемого, а прежде всего в гражданской направленности, в духовности, в постоянной нравственной сосредоточенности, в устремленности к высшей правде, к высшему смыслу всего, что происходит в человеческой жизни. Автор отстаивает право не столько на жертвенную смерть, сколько на кажущийся, так сказать, «не канонический» подвиг.

Поступком своего Мороза писатель говорит о том, что закон совести всегда в силе. У этого закона есть свои строгие притязания и свой законченный круг обязанностей. Хотя, с другой стороны, в него и не вошло многое из того, что почитается непременным долгом. Но если человек, оказавшийся перед выбором, добровольно стремится выполнить то, что сам считает внутренним долгом, ему нет дела до общепринятых представлений. А если кто-нибудь вслед за тем же Ксендзовым считает, что быковский Мороз придумал для себя необременительные заповеди, пусть он попробует хотя бы один день исполнять любую из них.

От героя «Обелиска», решающегося поступиться обычными мотивами поведения и доверять самому себе, когда речь идет о том, что он должен делать, поистине требуются качества, достойные удивления. Какой же высокой должна быть его душа, какой стойкой воля, каким горячим взор, чтобы он мог без колебаний признать самого себя своей философией, обществом, законом, чтобы простая цель была для него столь же важна, как железная необходимость для других.

Мороз сделал свой выбор. В глубине души он знал, что от себя ему не убежать. Бежать учителю Морозу действительно было некуда. И дело не в том, что само понятие бегства — настроение, совершенно несвойственное героям В. Быкова, законом прозы которого почти с самого начала было мужественное напряжение — противостояние человека бесчеловечным обстоятельствам, суровому миру войны с одновременным преодолением собственных иллюзий. О страдании, смерти, жестокой борьбе с тяжко складывающимися обстоятельствами писатель рассказывает постоянно, однако при этом никогда не поддается пессимизму и безволию. Важнее другое. Если мы будем рассматривать выбор Мороза, Сотникова, других героев В. Быкова, обладающих духовной самостоятельностью, то столкнемся с почти парадоксальной картиной: их на первый взгляд замкнутость в себе, внутреннее самоудаление на поверку оказывается не чем иным, как неуклонным приближением к людям.

Герои В. Быкова, самые что ни на есть обыкновенные люди, совершающие необычные поступки в кризисных для них ситуациях, далеки от того, чтобы ставить свои действия в зависимость от реакции окружающих. Иными словами, им чуждо стремление быть уверенными сегодня, что завтра, послезавтра — максимум их деяния получат общее признание и славу. Не для того Мороз очутился в Сельце, чтобы имя его занесли на скрижали, а просто потому, что «надо», как односложно отвечает он старосте Бохану, когда тот, улучив момент, тихо говорит Морозу, что не надо было приходить. И если говорить о главной причине добровольного прихода Мороза к немцам, то она, думаю, не только в чувстве осознанного им долга и не только в личном мужестве учителя, и даже не только в человечности его побуждений, хотя последнее обстоятельство трудно переоценить при уяснении того,  на что решился Мороз. Главное в том, что Мороз, как, впрочем, и другие герои В. Быкова—нравственные максималисты, образно говоря, не может «наступить себе на горло», не может переступить в себе ту грань, что именуется человеческой совестью, не может поступиться собственными моральными принципами.

Источник: Шагалов А. А. Василь Быков. Повести о войне. — М.: Худож. лит., 1989.