Органчик (Дементий Брудастый): характеристика персонажа ("История одного города")

Галерея монстров-управителей в произведении начинается образом Органчика — Дементия Варламовича Брудастого, хотя в описи он значится восьмым. Прозрачный намек — он появился в Глупове в 1762 году. Ясно, что нетерпеливое ожидание этого деятеля жителями города было связано с переменами — крестьянской реформой, провозглашенной, как вы помните, в феврале 1861 года. Тем разительней контраст ожидаемого и происшедшего в реальности.

Реформа подавалась русскими правителями как величайшее завоевание, и глуповцы в высшей мере оптимистично ждут прибытия нового начальника — новый, в их представлении, обязательно лучший. «В порыве восторга вспоминались и старинные глуповские вольности. Лучшие граждане собрались перед соборной колокольней и, образовав всенародное вече, потрясали воздух восклицаниями: «батюшка-то наш! красавчик-то наш! умница-то наш!»

Так соединились здесь начальстволюбие как таковое и либерализм. Знаменитое щедринское слово «начальстволюбие» означает рабскую привычку путать истину с убеждением, что тот, кто наверху, — всегда прав и мудр. Прочтите с этой точки зрения весь роман «История одного города» и увидите, что через множество эпизодов и характеристик проходит печальная история существования и кризиса глуповского начальстволюбия. Самая первая и одна из самых впечатляющих глав в этом отношении как раз «Органчик». На ее примере лучше всего проследить, как именно рождается, обогащается, развертывается образ-понятие.

Всем, конечно, знакомы выражения «пустой малый», «пустая голова». Но никто, разумеется, не понимает их буквально. А вот М. Е. Салтыков-Щедрин силой образного воображения писателя и читателя буквализирует расхожие выражения. Автор вкладывает в пустую голову механизм говорящей куклы, произносящей лишь два слова. Но не «папа» и «мама», а... «не потерплю!» и «разорю!». Разве мало было в щедринские, да и позднейшие времена градоначальников и просто начальников, которые управляли только угрозами и взысканиями. Перед нами не просто реализация метафоры, а реализация действенная. Затем происходит событийное приращение: если на плечах у человека механизм, то он может ведь и сломаться? Что и происходит в главе «Органчик».

В один прекрасный весенний день Дементий Варламович Брудастый «сломался». Но сломанные вещи чинят, и... градоначальническая голова тайно уносится к часовых дел мастеру. Но тайна просачивается в город. И вот уже взволнованные обыватели (один из них увидел в окне часовщика Байбакова градоначальническую голову, окруженную слесарным инструментом) задают ученому человеку — смотрителю народных училищ вопрос: «Бывали ли в истории примеры, чтобы люди распоряжались, вели войны и заключали трактаты, имея на плечах порожний сосуд?». Фантастика здесь переходит в иронию: нет, конечно, не было в истории человечества правителей с механическими головами, но вот похожие на них — были, имели «хотя и не порожний, но все равно как бы порожний сосуд». Такие переходы от фантастики к иронии постоянны в системе щедринского текста, и заинтересованный читатель легко их выделяет. В них своя особая художественная прелесть сатиры, одновременно разящей, беспощадной и тонкой, много акцентной, рассчитанной на умного читателя.

Итак, текст «Истории одного города» динамичен вдвойне: развивается сатирическая мысль писателя и развивается, развертывается сама материя образа. Так будет во всех главах романа. «История одного города» состоит из глав, вполне законченных. Они могут быть восприняты вами и как самостоятельные произведения малой сатирической формы, где все завершено по мысли и по форме, поставлено на свои места.

Источник: Комина Р.В. Над страницами русской классики. - М.: Просвещение, 1991