Меню сайта
Статьи » Литература 19 века » Пушкин А.С.

Пушкин в Михайловском (жизнь и творчество поэта)

  • Статья
  • Еще по теме

Михайловское (август 1824 — декабрь 1825). В Михайловское Пушкин приехал в августе 1824 года и застал там всю свою семью. Поначалу он был всеми встречен весьма радушно. Но как только Сергей Львович понял, что Александр прибыл в родительское гнездо на положении ссыльного, отношение к сыну резко изменилось. Дурное мнение властей об их опальном сыне было, по словам Анненкова, принято родителями поэта за указание, как следует им самим думать о нём, — явление не редкое в русских семьях того времени.

С момента прибытия в Михайловское Пушкин решительно избегал встреч и общения с соседями-помещиками. Исключение было сделано только дня обитателей имения Тригорское. Оно находилось в трёх верстах от Михайловского и принадлежало сорокатрёхлетней вдове Прасковье Александровне Осиповой, по первому мужу Вульф. Эта семья спасала Пушкина от тяжёлой атмосферы родительского дома. Первое время после своего приезда он проводил там большую часть времени.

Находясь в Михайловском, Пушкин по распоряжению властей попал под постоянную слежку. Узнав о приезде Александра Сергеевича, губернатор Пскова Б.А. Адеркас вытребовал его в губернский город, и с поэта была взята подписка, что он «обязуется жить безотлучно в поместье родителя своего…».

Духовный надзор за Пушкиным был поручен игумену Святогорского монастыря. Гражданский надзор входил в обязанность «уездного предводителя дворянства» А.Н. Пещурова. Непосредственное шпионство за поэтом предложили соседнему помещику И.М. Рокотову, но тот отказался. Тогда обратились к Сергею Львовичу, отцу опального поэта. Для А.С. Пушкина это было одним из самых тяжёлых нравственных потрясений.

Как ни мучила и ни угнетала его ссылка, творческое здоровье Пушкина было так велико, что и в этих тяжёлых условиях он чувствовал в себе силы творить то великое, к чему он был призван историей. Почти все произведения первых месяцев в Михайловском связаны с воспоминанием о только что покинутом юге.

Главным мотивом стихотворения «К морю» является переход от «свободной стихии» южного моря «в тень лесов сосновых». Море не просто одушевлено поэтом. Оно максимально к нему приближено. «Свободная стихия» для поэта — это «ропот друга», «зов его в прощальный час», «души предел желанный». Море не только предмет восхищения, но и самый задушевный собеседник, в разговор с которым становятся значимыми, имеющими особый символический смысл «Глухие звуки, бездны глас». Поэт чутко улавливает перемены в настроении этого собеседника «И тишину в вечерний час / И своенравные порывы!».

Стихотворение по многом автобиографично, но эта автобиографичность определяется в первую очередь не какими-то конкретными фактами и деталями, а прежде всего образом морской стихии и навеянными воспоминаниями. Море, его изменчивый, своенравный характер, его величие и красота воскрешают для Пушкина образы двух кумиров, двух гениев. Один из них Наполеон, другой — Байрон, увлечение которым Пушкин пережил на юге. Поэт посвятил ему две строфы стихотворения. Чувство горечи, пронизывающее стихотворение, вызвано тяжёлыми переживаниями, связанными с первыми впечатлениями от пребывания в Михайловском.

С отъездом родителей Пушкин остался в Михайловском с няней. Была уже зима. Арина Родионовна из экономии решила топить только две комнаты: одну — для Пушкина и другую - для себя. С тех пор как её воспитанники выросли, Арина Родионовна была более экономкой, чем няней: смотрела за всем домашним хозяйством Михайловского и заведовала крепостными девушками, которые работали в её комнате.

Пушкин с упоением слушал сказки няни. Сказки Арины Родионовны впоследствии легли в основу сказок самого Пушкина и послужили материалом для пролога к «Руслану и Людмиле», написанного в Михайловском. Произведения устного народного творчества Александр Сергеевич записывал и посещая ярмарки, проводимые в Святых горах.

Освоение фольклора не ограничивалось сказками. К Михайловским годам относятся «Песни о Стеньке Разине», первое произведение русской «литературной» поэзии, в котором живут подлинный дух и форма русской народной песни. И в главном создании Михайловского периода — трагедии «Борис Годунов» — очень сильна фольклорная стихия.

Одиночество ссыльного поэта нарушил лицейский друг И.И. Пущин, навестивший Пушкина в Михайловском 11 января 1825 года. Для Пушкина Пущин был первым вестником из мира, покинутого в 1820 году, мира лицейских братьев, столичной жизни.

В Михайловском поэт продолжал думать о том, как вырваться за границу, при этом считая достаточно веским предлогом ссылку на болезнь. Поэт отправил через Жуковского царю письмо, но тот не передал его по назначению, а лишь хлопотал за друга-поэта. Ничего не зная о судьбе своего прошения, Пушкин был полон надежд. Он посвятил П.А. Осиповом стихи «Быть может, уж недолго мне...», в которых говорит о скором отъезде.

Через три дня он получил извещение от губернатора о том, что ему разрешено ехать лечиться в Псков. Александр Сергеевич был в бешенстве, и в тот же день написал Жуковскому письмо, полное злого сарказма.

Друзья были сконфужены. Положение Пушкина только ухудшилось. О нём напоминали царю, но царь приказал и впредь держать его на привязи.

Тягостное гнетущее состояние скрашивалось встречами поэта с обитателями Тригорского. Среди них особое место занимала Анна Петровна Керн.

Однажды все тригорские жительницы поехали с Пушкиным в Михайловское. Пушкин взялся показать Анне Петровне сад. Он быстро подал ей руку и побежал «скоро, скоро, как ученик, неожиданно получивший позволение прогуляться», и увлекательно и восторженно вспоминал первую встречу у Олениных. На другой день он принёс в Тригорское экземпляр первой главы «Евгения Онегина», между листами которого она нашла стихи. Это было знаменитое «Я помню чудное мгновенье…».

Стихотворение стало подлинным гимном любви, высокому чувству, навеянному встречей поэта с А.П. Керн. Центральный образ — «гений чистой красоты...» взят из стихотворения «Лалла Рук» В.Л. Жуковского. В стихотворении Пушкина образ мелькнул среди «мрака заточенья», когда для поэта в его михайловские недели и месяцы дни тянулись «без слёз, без жизни, без любви». В душе воскрешаются ярчайшие мгновения минувшего, недавно пережитого, высокого и прочувствованного: «и божество, и вдохновенье, / И жизнь, и слёзы, и любовь». Эти строки о пробуждении души, о встрече, дающей полноту внутренней жизни и творческие силы. Это стихотворение о самом главном для поэта, его самой большой возлюбленной — Музе, Лире, о его Творчестве.

Чувства, пережитые в Тригорском, позволяют объединить прошлое и настоящее: «душе настало пробужденье». Наверное, именно поэтому в стихотворении нет деталей, создающих какие-то знакомые, конкретные черты героини. Образный строй предельно обобщён, и если есть персонификация, то она связывается прежде всего с образом самого Пушкина, миром его переживаний, его поэтическим огнем, то слегка затухающим, то ярко разгорающимся вновь и вновь.

Важнейшим для Александра Сергеевича и всей русской культуры произведением стала трагедия «Борис Годунов», написанная в годы михайловской ссылки.

С окончанием трагедии михайловское одиночество делалось ещё невыносимее, а мысль о свободе — неотступнее. И поэту снова пришла мысль о письме к царю. В начале ноября он набросал подлинно драматическое обращение к Александру I, в котором рассказывал о сплетне 1820 года и признавался в намерении убить себя или клеветника. При этом он объяснял своё поведение перед ссылкой желанием спровоцировать репрессии, которые могли бы очистить его от позорящего слуха. Пушкин обращался к великодушию царя и снова просил о разрешении въезда в столицу или выезда за границу.

Письмо осталось неотосланным, а 19 ноября 1825 года Александр I умер. Смерть Александра I давала Пушкину надежду на скорое освобождение. Новый царь Константин не имел личных оснований его не любить. Но скоро Пушкин узнал, что Константин не будет царствовать, что наступило междуцарствие и что готовится выступление тайного общества, решившего воспользоваться временной неразберихой в правительственном лагере.

10 или 11 декабря Александр Сергеевич выехал из Михайловского с намерением в Петербурге явиться прямо на квартиру к Рылееву. Выехав, он был, очевидно, полон внутренних колебаний. Проехав всего несколько вёрст, поэт вернулся в Михайловское, где «в два утра» начал писать «Графа Нулина».

20 декабря в Михайловское пришло известие о выступлении и поражении декабристов и о восшествии на престол Николая I. Первым делом Пушкин сжёг свои записи, которые могли «замешать многих и, может быть, увеличить число жертв».

В полной неизвестности о своей судьбе, медленно и по частям узнавая о том, что произошло в Петербурге, поэт усиленно и плодотворно работал. Закончив «Графа Нулина», он принялся за недоконченную четвёртую главу «Евгения Онегина» и закончил её 3 января, в день второго поражения декабристов — разгрома Черниговского полка при Трилесах. На следующий день он начал пятую. В это время стали приходить первые списки «государственных преступников». В них значились имена лучших друзей поэта, виднейших товарищей по литературе — Пущина, Кюхельбекера, Рылеева, Бестужева.

На полях первых листов пятой главы он рисовал профили декабристов — Плетнёва, Рылеева, Пущина, деятелей французской революции Мирабо и Робеспьера.

Через две недели после поражения декабристов в Петербурге вышла книга «Стихотворения Александра Пушкина». Получив эту часть самого себя из самого центра грозы и не тронутую грозой, Александр Сергеевич впервые почувствовал себя Арионом, уцелевшим в крушении всего своего поколения (стихотворение «Арион», 1827).

Жуковский и Карамзин повторяли, что Пушкин — великий поэт, гордость страны, но Николай I был практически не знаком с творчеством поэта. Что значит имя Пушкина в России, царь узнал во время следствия над декабристами, обнаружившего огромную популярность и действенность «возмутительных» стихов поэта. Один за другим обвиняемые на стандартный вопрос: «Откуда заимствовали вы свободный образ мыслей?» — называли стихи Пушкина. Некоторые прямо указывали на стихотворение «Кинжал» как на мощное средство вербовки цареубийц. Пушкин подвергался опасности быть привлечённым к следствию. Однако прямых показаний против него декабристы не дали. Бестужев-Рюмин отвечал, что не знает, принадлежал ли Пушкин к обществу. Муравьёв-Апостол категорически отрицал эту принадлежность.

Одним из секретарей Следственной комиссии был бывший член общества «Арзамас», и Жуковский был, по-видимому, осведомлён о том, насколько близко следствие подходило к Пушкину. Когда 12 апреля он наконец написал поэту, его письмо открыло Александру Сергеевичу глаза на действительное положение дел.

24 июля Пушкин наконец узнал о приговоре Верховного уголовного суда. На листке с элегией «Под небом голубым страны своей родной...» он написал: «Услышал о смерти Р., П., М., К., Б. », то есть услышал о смерти Рылеева, Пестеля, Муравьёва-Апостола, Каховского, Бестужева-Рюмина. Всех казнённых Пушкин знал лично. В числе осуждённых по первому разряду, к вечной каторге, были лицейские друзья Пущин и Кюхельбекер, товарищи по «Арзамасу» Тургенев, Муравьёв, литературный товарищ Бестужев, товарищ по «Зелёной лампе» Трубецкой, Якубович, которого Пушкин называл героем своего воображения.

Мысль о смерти друзей не давала Александру Сергеевичу покоя. Он рисовал виселицу с пятью повешенными на черновиках «Онегина», переходил к другим рисункам и снова возвращался к виселице с пятью повешенными.

28 августа было «высочайше повелено» Пушкина «призвать» в Москву на аудиенцию к царю. В ночь на 5 сентября Пушкин выехал из Пскова. Скакали с фельдъегерской скоростью. Утром 8 сентября поэт был доставлен в Москву. В дорожном костюме, усталый с дороги, он был тотчас принят царём.

Вполне достоверного рассказа о разговоре поэта с Николаем нет. Но кое-что можно считать установленным. Царь спросил Пушкина, что бы он сделал, если бы был 14 декабря в Петербурге, и Пушкин ответил: «Неизбежно, государь, все мои друзья были в заговоре, и я был бы в невозможности отстать от них».

Царь, добившись от поэта обещания не употреблять против него страшного и таинственного оружия поэзии, даровал ему прощение, по крайней мере, так показалось Пушкину. Выслушав жалобу поэта на цензурный гнёт, Николай ответил, что отныне он освобождается от цензуры: цензором поэта будет лично император. Отпуская его, царь сказал: «Ну, теперь ты не прежний Пушкин, а мой Пушкин».

Николай, однако, преувеличивал своё влияние. Каким бы выгодным ни было впечатление, которое он произвел на поэта, Пушкин не стал «его» Пушкиным. Только присущий ему ранее оптимистический голос после 14 декабря стал преимущественно трагическим.

Источник: Меркин Г.С., Меркин Б.Г. Литература, 9 класс: уч. пособие: в 2 ч. Ч.1 - М.: "ТИД "Русское слово - РС", 2011

Понравился материал?
34
Рассказать друзьям:
Просмотров: 17624