Свидригайлов в романе "Преступление и наказание" (образ Свидригайлова)

Будучи карточным шулером и побывав в долговой тюрьме, Аркадий Иванович Свидригайлов попадает в Петербурге в безвыходное положение, но его подбирает помещица Марфа Петровна, с которой он проживает в ее имении в качестве ее мужа. Ему около пятидесяти лет, он — сластолюб. В имении он встречается с молодой и красивой младшей сестрой Раскольникова — Дуней, которая служит в доме в качестве домашнего учителя, и, несмотря на разницу в возрасте, страстно влюбляется в нее. Пригревшую его Марфу Петровну постигает внезапная смерть, но ходят слухи, что Свидригайлов отравил ее. Вслед за Дуней этот старый распутник переезжает в Петербург, однако та бесповоротно отвергает его. И тогда Свидригайлов, этот грязный распутник, стреляет в себя.

Что хотел сказать Достоевский, представляя читателю этого персонажа? Трудно ответить на этот вопрос однозначно—слишком многое в его характере остается непроясненным. Само его самоубийство настолько неожиданно, что приводит читателя в недоумение. Некоторые вообще утверждают, что Свидригайлов в романе «Преступление и наказание» — образ лишний, и в этом утверждении есть доля истины.

Тем не менее, в Свидригайлове есть какой-то магнетизм, заставляющий нас следить за его судьбой. Соглашаясь с утверждением о непроясненностн образа этого героя, можно одновременно утверждать, что он заставляет многих сопереживать ему.

Бывает так, что ночной кошмар преследует нас. Он ужасен, плотен и липок. Ты инстинктивно хочешь избавиться и спастись от него. Когда же ты пробуждаешься от этого темного наваждения, то ощущаешь облегчение, сопровождающееся телесным бессилием и невыразимой радостью.

Сталкиваясь со Свидригайловым в романе «Преступление и наказание», читатель тоже испытывает гнетущее кошмарное ощущение. От слов, жестов и переживаний этого героя исходит какая-то страшная и невидимая глазу угроза. Речь Свидригайлова беспорядочно мечется от одного предмета к другому: вот он избил женщину, вот он рассуждает о своей одежде, вот он рассказывает о скуке жизни, об антропологии, своем шулерстве... Он говорит затем, чтобы говорить, и читатель перестает понимать, о чем, собственно говоря, идет речь. Начав с одного, Свидригайлов вдруг обращается совсем к другому, в глубине его души скрывается нечто темное, он полон несчастных предчувствий, с которыми он не может совладать, он не может успокоиться, как будто бы за ним установлена постоянная слежка. Поэтому его речи — поток сознания, это — беспорядочный и хаотичный монолог. Но если этот монолог прервется, то ужасный преследователь Свидригайлова настигнет его и потащит в страшную и темную яму. Когда герой рассказывает, как покойная Марфа Петровна его «посещать изволит», являясь с того света, его глаза становятся необычайно серьезными. Или вот знаменитый эпизод, когда он, не слушая своего собеседника Раскольникова, говорит о том, что вечность для него «вроде деревенской бани, закоптелой, а по углам пауки». Свидригайлов в романе «Преступление и наказание» боится привидений и того света. Ему знакомо ощущение смертельного хлада, и оно страшит его.

Достоевский страдал эпилепсией, и страх смерти постоянно преследовал его. То же можно сказать и о Свидригайлове, и это был не какой-то абстрактный, а совершенно живой страх. Как свидетельствует в своих дневниках супруга писателя Анна Григорьевна, при каждом припадке ее муж испытывал ужас. И каждый раз разум его мутился, тело холодело и становилось, будто мертвое. После окончания припадка страх смерти одолевал Достоевского, и он молил не оставлять его одного. Из-за эпилепсии Достоевского преследовал страх смерти даже в счастливые моменты бытия, и этот страх никогда не покидал его. Смерть была его постоянным спутником. Он всегда явственно ощущал возможность смерти и страшился ее.

Наверное, и своим появлением на страницах романа Свидригайлов обязан тому, что через него Достоевский хотел передать свои страхи перед лицом смерти. В таком случае становится понятным, почему этот герой столько говорит о потустороннем мире, привидениях и своих ощущениях смертельного хлада. Отсюда и его нескончаемые разговоры, от которых остается ощущение того, что Свидригайлов со страхом ожидает неожиданного появления кого-то в черном. Не подлежит сомнению, что через этого «неуместного» персонажа Достоевский передавал свои непосредственные телесные ощущения, касающиеся так волновавшей его проблемы смерти.

Свидригайлова в романе «Преступление и наказание» не беспокоит моральная проблема — как лучше прожить свою жизнь в этом мире. Этому сластолюбцу безразличны проблемы добра и зла, справедливости и несправедливости, добродетельности и греха. Его — помимо его воли — волнует проблема исчезновения жизни и бессмертия. Существует ли бессмертие? Какое оно — светлое, теплое и радостное? Или же оно темное, холодное и горестное? Ему хочется, чтобы кто-нибудь дал твердый ответ на эти вопросы. Возможно, правильно было бы сказать, что эти вопросы адресованы врачу, а не философу или теологу.

Страх смерти явлен у Достоевского повсюду, писатель в самых разных своих произведениях проделывает операцию по визуализации смерти. Вечернее «бледное небо» Вареньки из «Бедных людей», огромные пауки, которых видит во сне Ипполит из «Идиота», любимая картина Рогожина, изображающая мертвого Христа. В «Преступлении и наказании» Достоевский «передал» свои страхи Свидригайлову. И в этом отношении Свидригайлова можно назвать «двойником» Достоевского.

Влияние личности Федора Михайловича на этот персонаж видно не только в отношении к смерти.

Когда Свидригайлов уже замышляет самоубийство, и, побродив по петербургским улицам, останавливается на ночлег в дешевенькой гостинице, он видит сон: труп девочки-проститутки, бросившейся в реку. «Ей было только четырнадцать лет». Ему кажется, что он знает ее. Ее предсмертный «последний крик отчаяния» стоит в его ушах, и он потрясает его до глубины души. Свидригайлова в романе «Преступление и наказание» терзает чувство греховности и вины.

В произведениях Достоевского можно видеть, что в его мире большое значение имеет не собственно преступление, а чувство вины, что является отражением комплекса самого писателя, который не совершал никакого преступления, но по неведомой причине ощущал чувство вины за это несовершенное преступление.

Если учесть эти «привходящие» обстоятельства, становится понятнее, почему Свидригайлов совершает неожиданное самоубийство, которое никак не вытекает из логики повествования. Свидригайлов несет в себе комплексы самого Достоевского — страх перед смертью и чувство вины. Страхов писал: «Достоевский — субъективнейший из романистов, почти всегда создававший лица по образу и подобию своему». И смерть Свидригайлова является выражением этой субъективности.

Что до Достоевского, то свое чувство греховности и вины он пытался трансформировать во вселенское сочувствие. Чувство вины у Федора Михайловича не имело практического измерения, оно было «головным», а потому не вело к обсуждению проблемы социальной ответственности. Перед своими персонажами Достоевский ставил такую задачу: избыть чувство вины и слиться в едином порыве с другими.

Хоть ты и мучаешься от чувства собственной вины, но греховны все, и это дает основание для солидарности греховных. Отсюда — необходимость вселенского сочувствия. Путь из этой ментальности ведет к утверждению жизни и к радости совместного бытия. Таков ход мыслей Достоевского. Осознание того, что все люди одинаково греховны, освобождает от стрессов, враждебности и ненависти; это дает основание чувствовать себя членом сообщества, ведет к радости сочувствия, сопереживания и взаимного приятия. Многие персонажи Достоевского склонны к самоуничижению и кривлянию. Посредством этого они ищут путь к сердцам других людей. И такое поведение имеет нечто общее с идеями о «сообществе грешников».

По свидетельству М. Горького, Л. Н. Толстой отзывался о Достоевском так: «Он уверен, что если сам он болен, — весь мир болен» (М. Горький. «Лев Толстой»). И, действительно, свое болезненное чувство вины и греховности Достоевский через своих персонажей распространяет и на всех других людей.

Таким образом, за фасадом художественного мира Достоевского находится глубоко спрятанное ощущение своей греховности. Оно таится и в его персонажах, оно служит основанием для их поведения и поступков. Энергетику своих страхов смерти и чувства виновности Достоевский непосредственно передает Свидрнгайлову в романе «Преступление и наказание». Поэтому этот образ пленяет читателя и обладает для него экзистенциональной убедительностью — и это несмотря на то, что в нем много непроясненного, а его слова и поступки далеко не всегда оправданны логически. 

Источник: Словарь персонажей произведений Ф.М. Достоевского / Накамура Кэнноскэ; пер. с яп. А.Н. Мещерякова. - СПб.: Гиперион, 2011