Анализ повести "Степь" Чехова А.П.

Кратко:

Этапным произведением Чехова является повесть «Степь» (1888). Она «мой шедевр, - писал Чехов, - лучше сделать не умею». Над повестью писатель работал очень тщательно, специально совершил поездку в Таганрог и Приазовье, чтобы воскресить в памяти «дорогие образы и картины».

На первый взгляд, в повести все просто - изображена степь, увиденная мальчиком Егорушкой: выжженная зноем бесконечная равнина, тоскливая песня умирающей травы, сонная девка на возу, два пастуха, подводчики с их нехитрыми судьбами и т.д. Современная Чехову критика большего и не увидела: талантливо выписанные отдельные картинки, не связанные идейным замыслом.

Новаторскую сущность «Степи» почувствовал Плещеев: «Пускай в ней нет того внешнего содержания - в смысле фабулы, которое так дорого толпе, но внутреннего содержания дано неисчерпаемый родник». «Внутреннее содержание» не сразу открывается читателю. Повесть Чехова многотемна. В ней и тема родины, бескрайней, богатой, прекрасной, тоскующей под безжалостным гнетом зноя; и тема народа: былинные богатыри должны были бы населять эту степь, а бродят по ней заурядные возчики, чабаны, купцы, ищущие хозяина степи - Варламова; и тема счастья: в чем оно - в учении, в деньгах, в сладком прянике, в любви, в единении с «прекрасной суровой родиной»?; и тема одиночества: в небе парит одинокий коршун, у дороги - одинокая каменная баба, одинокая мельница, одинокий красавец-тополь, даже счастливый молодожен одиноко бродит по степи.

Все герои повести по-своему одиноки и по-разному несчастны. Какие-то неизвестные законы мешают им приобщиться к красоте и гармонии степи. Вся повесть пронизана ощущением конца чего-то, за чем последует какая-то иная жизнь. С этим ощущением живет и природа, и все герои повести. В природе ожидание разрешилось страшной ночной грозой. Из всех героев новая жизнь наступит только для Егорушки, но последняя фраза повести: «Какова-то будет эта жизнь?» - едва ли имеет отношение только к мальчику. В сознании читателя вопрос расширяется: что будет с другими людьми, со страной, в которой они все живут?

Источник: Справочник школьника: 5—11 классы. — М.: АСТ-ПРЕСС, 2000

Подробнее:

Повесть «Степь» (1888) — первое произведение, напечатанное в толстом журнале и открывшее Чехова для классической литературы. В самом начале 1888 г. известный писатель Д. В. Григорович предло­жил молодому автору для большого произведения взяться за тему самоубийства 17-летнего мальчика. Однако Чехов отказался от нее: «На измучивший всех вопрос нужен и мучительно-сильный ответ, а хватит ли у нашего брата внутреннего содержания?». К тому времени уже был опубликован чеховский рассказ «Володя», заканчивающийся самоубийством юноши. Возвращаться к этой теме Чехов не захотел. В своей первой повести он не собирался углублять­ся в идеологически напряженную тему: в его представлении она была связана с жизнью уходящего поколения.

Повесть «Степь» имела подзаголовок «История одной поездки». В письме к В. Г. Короленко от 9 января 1888 г.: «Для почина взялся описать степь, степных людей и то, что я пережил в степи», — Чехов сформулировал стоящую перед ним в новом произведении двуединую задачу: описать степь и передать переживания взрослого и ребенка. Задачу описания автор решает введением двух психологических точек зрения. Разнообразная жизнь степи: в дви­жении, в красках и звуках — передана через восприятие повествова­теля и девятилетнего мальчика Егорушки. В своем непосредствен­ном, эмоциональном и чутком отношении к природе взрослый и ребенок близки. Соприсутствие двух отправных точек для описания обусловило разные смысловые перспективы в повести. Впечатления дневной и ночной жизни степи возвышают чувства повествователя до пережи­ваний «торжества красоты», дарят ему ощущение «расцвета сил и страстной жажды жизни», душа говорящего «дает отклик прекрас­ной, суровой родине». Степь в понимании взрослого «сознает, что она одинока, что богатство ее и вдохновение гибнут даром для мира, никем не воспетые и никому не нужные». Звездное небо рождает у него мысль об одиночестве, о смерти, «и сущность жизни представляется отчаянной, ужасной...». А Егорушку непонятные и странные для него степные просторы «наводят» «на ска­зочные мысли». Взрослому только «приходят на память степ­ные легенды... сказки няньки-степнячки». Детское же во­ображение уже наполняет степное пространство былинными героя­ми и сошедшими со страниц Священной истории колесницами. Дет­ское восприятие, близкое к мифологическому, не олицетворяет окру­жающее: ребенок еще не отделяет мир человека от природы. В опи­сание, словно просыпаясь, органично входит древняя образность, женское пение Егорушка принимает за плач травы. Если со взрос­лым взглядом на окружающий мир в повести связаны экзистенци­альные темы жизни и смерти, то с детским — тема памяти: благода­ря воображению ребенка проявляются глубинные, доисторические пласты жизни.

Разные точки зрения в описаниях сопряжены, и это открывает читателю полноту бытия. Однако их взаимодействие в повести слож­нее: детское восприятие неукоснительно накладывает ограничение на взрослое, явно препятствуя интеллектуальному постижению мира, и оно же властно удерживает взрослого в области непосредственной эмоциональной реакции. Режиссер К. С. Станиславский не раз по­вторял, что «познать — на языке художника значит почувствовать». Погружение в мир детских чувств открывало писателю возможность обретения особого — чувственно-эмоционального — аспекта позна­ния мира. «“Степь”, — настаивал писатель Б. Зайцев, — одно из са­мых непосредственных его (Чехова. — Авт.) писаний, именно таких, где сам он мало понимает, что пишет (особенно как доктор Чехов, почитатель Дарвина), и не надо ему понимать. “Степь” просто поэ­зия, понимать нечего, надо любоваться».

Читая чеховскую повесть, современники обратили внимание на описание, пронизанное эмо­цией, по точному замечанию одного из них, молодой автор создал «описательную поэзию». А. Н. Плещеев (известный поэт старшего поколения) утверждал, что в повести «Степь» «бездна поэзии». В «Степи» автор с особой тщательностью рисовал сцену грозы, этот эпизод очень долго не удавался, но художник не уступал — пе­редать красоту мира позволяло погружение в детские переживания. Б. Зайцев справедливо полагал, что «Влияние “Степи” на человека благотворно, это благословенная вещь <...> по всему повествованию разлита радость изображения Божьего мира».

Мир открывается взору Егорушки и разворачивается по мере про­движения по степи. Этот мир заполняют попутчики, встречные люди с их историями, единичные впечатления мальчика, связанные с по­стоялым двором и с живущей там еврейской семьей, с ночной гро­зой, с рыбалкой. Разные части повести (описания, истории персонажей, сцены) присоединены автором друг к другу либо сочинитель­ными связями, либо по контрасту. Жанровая форма «романа доро­ги», вносящая в повесть многообразие встреч и впечатлений, «на­кладывается» на пространство «степи», направление движения в ко­тором отличается «свободной непредсказуемостью» (Ю.М.Лотман).

По логике собственно человеческого развития переход Егорушки во взрослый мир закономерен. Вместе с тем маленький герой, бук­вально вброшенный во взрослую жизнь, страстно хочет вернуться в мир детства. Это противоречие становится одним из важных импуль­сов для сюжетного развития повести. В ее финале на первый план выходят исполненные драматизма переживания необратимости пе­ремен. Однако Чехов не стремился жестко «центровать» сюжет темой взросления, он последовательно вписывал «историю одной поездки» в жизнь необозримых просторов степной природы, в многовековое течение русской жизни.

Источник: История русской литературы XIX века: в 3 т. Т. 3 / под ред. О.В. Евдокимовой. - М.: "Академия", 2012