Забытая деревня» (Некрасов): анализ стихотворения

Забытой в лирике Некрасова предстаёт деревня, а вместе с нею терпящие нужду и притеснение крестьяне. В «Забытой деревне» (1855) воспроизведены 5 картин из истории одного поместья, которое барин давно оставил на произвол и разграбление. Каждой картине-эпизоду посвящено по одной пронумерованной шестистишной строфе, написанной шестистопным хореем, и отличающейся концентрированностью некрасовской мысли и лаконизмом её выражения.

Перед читателем стихотворения «Забытая деревня» (Некрасов), анализ которого нас интересует, проходят история бабушки Ненилы, осмелившейся попросить лесу на починку развалившейся избы и получившей недвусмысленный отказ; эпизод ограбления крестьян, когда соседский плут-лихоимец, вероятно за взятку, «оттягал» у них «косячок изрядный» земли; случай с Наташей, которую полюбил вольный хлебопашец (некрепостной государственный крестьянин), но свадьбе которых воспротивился управитель-немец, вероятно, имевший на девушку свои виды.

Через первые три строфы рефренов проходит фраза, ставшая крылатой («Вот приедет барин...»), объединяющая все эпизоды в одну грустную хронику. Причем, если в трёх случаях эта фраза как надежда произносится индивидуальными голосами, то в конце третьей строфы её уже исполняют дружным хором, забавным и трагическим одновременно. Новый синтез представляет собою четвертая строфа, в которой «стягиваются» все ранее появившиеся перед нами персонажи. Но веры в доброго барина здесь уже нет, как нет и знакомого рефрена: жизнь разметала людей, трагически определив их судьбы. Кто умер, кто угодил в солдаты, кто бедствует в деревне, не бредя уже о свадьбе. Только плут-лихоимец благоденствует: украденная земля дала обильный урожай. Строфа пятая представляет собою развязку: барин, наконец, является, но в гробу. Торжественности его появления («шестернею цугом») контрастен трагикомический финал: новый барин «сел в свою карету — и уехал в Питер». Тире в последнем стихе передаёт быструю смену преступных действий. Преступных, потому что вслед за абсолютной безучастностью к судьбе крестьян следует новое проявление барского равнодушия.

Некоторые исследователи называли анализируемое стихотворение «Забытая деревня» (Некрасов) сатирой, но это неверное определение. Рассказ о происшествиях в забытой деревне ведётся в строго объективной манере, и внешне авторское отношение к изображаемому не выражено, хотя иронию и лиризм неравнодушного поэта мы постоянно чувствуем. Ощутимо и широкое авторское обобщение. Конкретные имена персонажей здесь чисто условны: Некрасов стремится к типизации. Не случайно М. Е. Салтыков-Щедрин по-своему использовал образ бабушки Ненилы в сатирическом очерке «Скрежет зубовный». Не случайно и то, что современники воспринимали это стихотворение как раздумье обо всей России, в которой один высокий «барин» приходил в ту пору на смену другому, усопшему. Этот читаемый в произведении подтекст хорошо уловил чиновник особых поручений, который доносил начальству, что «некоторые из читателей <...> видят здесь то, чего вовсе, кажется, нет, какой-то тайный намёк на Россию». Гораздо конкретнее был критик «Русского слова» В. В. Крестовский, писавший, что в этом стихотворении «взору нашему является уже как бы общий итог всех разбитых и порванных жизней <...> не сбывшихся надежд, картина скорби и пришибленного терпения...»

Источник: Роговер Е.С. Русская литература второй половины XIX века: Учебное пособие. - СПб., Москва: САГА: ФОРУМ, 2007