Образ Матрены Тимофеевны Корчагиной ("Кому на Руси жить хорошо")

Глава «Последыш» переключала основное внимание правдоискателей на народную среду. Поиски крестьянского счастья (Избытково село!) закономерно приводили мужиков к «счастливице»-«губернаторше», крестьянке Матрене Корчагиной. В чем же идейно-художественный смысл главы «Крестьянка»?

В пореформенную эпоху женщина-крестьянка оставалась столь же угнетенной и бесправной, как и до 1861 года, и искать среди крестьянок счастливую было, по всей очевидности, затеей нелепой. Это ясно Некрасову. В набросках главы героиня-«счастливица» говорит странникам:

Я так думаю,

Что если между бабами

Вы ищите счастливую,

Так просто дурни вы.

Но автор «Кому на Руси жить хорошо», художественно воспроизводя русскую действительность, вынужден считаться с народными понятиями и представлениями, как бы убоги и ложны они ни были. Он лишь оставляет за собой авторское право рассеивать иллюзии, формировать более правильные взгляды на мир, воспитывать более высокие требования к жизни, чем те, которые породили легенду о счастье «губернаторши». Однако молва летит из уст в уста, и странники отправляются в селенье Клин. Автор получает возможность легенде противопоставить жизнь.

«Крестьянка» начинается прологом, который играет роль идейной увертюры к главе, подготовляет читателя к восприятию образа крестьянки деревни Клин, счастливицы Матрены Тимофеевны Корчагиной. Автор рисует «задумчиво и ласково» шумящее хлебное поле, которое увлажили «Не столько росы теплые, / Как пот с лица крестьянского». По мере движения странников рожь сменяется льнами, полями гороха и овощей. Резвится детвора («дети носятся / Кто с репой, кто с морковкою»), а «бабы — свеклу дергают». Красочный летний пейзаж тесно увязывается Некрасовым с темой вдохновенного крестьянского труда.

Но вот странники подошли к «незавидному» селению Клин. На смену радостному, красочному пейзажу приходит другой, мрачный и унылый:

Что ни изба — с подпоркою,

Как нищий с костылем.

Сравнение «убогих домов» с остовами и осиротелыми галочьими гнездами на обнаженных осенних деревьях еще более усиливает трагизм впечатления. Прелести сельской природы и красоте созидательного крестьянского труда в прологе главы противопоставлена картина крестьянской нищеты. Пейзажным контрастом автор заставляет читателя внутренне насторожиться и проникнуться недоверием к сообщению, что одна из тружениц этой нищей деревни и есть истинная счастливица.

Из деревни Клин автор ведет читателя в заброшенную помещичью усадьбу. Картину ее запустения дополняют образы многочисленных дворовых: голодные, немощные, расслабленные, как распуганные прусаки (тараканы) по горнице, расползлись они по усадьбе. Этой «дворне ноющей» противопоставлен народ, который после трудового дня («народ в полях — работает») с песней возвращается в село. В окружении этого здорового трудового коллектива, внешне почти не выделяясь из него («Путь добрый! А которая Матрена Тимофеевна? »), составляя его часть, появляется в поэме Матрена Корчагина.

Очень содержательна и поэтически богата портретная характеристика героини. Первое представление о внешнем облике Матрены дает реплика крестьян села Наготина:

Корова холмогорская,

Не баба! Доброумнее

И глаже бабы нет.

Сравнение — «корова холмогорская — не баба» — говорит о здоровье, силе, статности героини. Оно является ключом к дальнейшей характеристике, оно вполне соответствует тому впечатлению, которое производит Матрена Тимофеевна на мужиков-правдоискателей.

Портрет ее предельно лаконичен, но дает представление и о силе характера, чувстве собственного достоинства («осанистая женщина»), и о нравственной чистоте и требовательности («глаза большие, строгие»), и о тяжелой жизни героини («волос с проседью» в 38 лет), и о том, что жизненные бури не сломили, а лишь закалили ее («сурова и смугла»). Суровая, естественная красота женщины-крестьянки еще более подчеркивается бедностью одежды: «сарафан коротенький», да белая рубаха, оттеняющая смуглый от загара цвет кожи героини. В рассказе Матрены перед читателем проходит вся ее жизнь, и движение этой жизни, динамику изображаемого характера автор раскрывает через изменение портретной характеристики героини.

«Задумавшись», «закручинившись», вспоминает Матрена годы своего девичества, молодость; она как бы со стороны видит себя в прошлом и не может не любоваться своей былой девичьей красотой. Постепенно в ее рассказе («До замужества») возникает перед слушателями так хорошо известный по народной поэзии обобщенный портрет сельской красавицы. У Матрены в девичестве «очи ясные», «бело личико», которое не боится грязи полевых работ. «День в поле проработаешь», — рассказывает Матрена, а потом, помывшись в «жаркой баенке»,

Опять бела, свежехонька,

За прялицей с подружками

До полночи поешь!

В родной семье девушка цветет, «как маков цвет», она «добрая работница» и «петь-плясать охотница». Но вот наступает роковой час прощания с девичьей волей... От одной мысли о будущем, о горькой жизни в «чужой богоданной семеюшке» «блекнет бело личико» невесты. Однако ее цветущей красоты, «пригожества» хватает на несколько лет семейной жизни. Недаром управляющий Абрам Гордеич Ситников «докучает» Матрене:

Ты писаная кралечка,

Ты наливная ягодка!

Но идут годы, принося все новые и новые беды. Давно суровая смуглость сменила на окаменевшем от горя лице Матрены алый румянец; «очи ясные» глядят на людей строго и сурово; голод и непосильный труд унесли накопленное в годы девичества «дородство и пригожество». Исхудавшая, ожесточенная борьбой за жизнь, она напоминает уже не «маков цвет», а голодную волчицу:

Волчицу ту Федотову

Я вспомнила — голодную,

Похожа с ребятишками

Я на нее была!

Так социально, условиями жизни и труда («Потуги лошадиные / Несли мы...»), а также психологически (смерть первенца, одиночество, враждебное отношение семьи) мотивирует Некрасов перемены во внешнем облике героини, утверждая в то же время глубокую внутреннюю связь между образами краснощекой хохотуньи из главы «До замужества» и седеющей осанистой женщины, встреченной странниками. Жизнерадостность, душевная ясность, неиссякаемая энергия, присущие Матрене с юности, помогают ей выстоять в жизни, сохранить величавость осанки и красоту.

В процессе работы над образом Матрены Некрасов не сразу определил возраст героини. От варианта к варианту шел процесс «омолаживания» ее автором. «Омолаживать» Матрену Тимофеевну заставляет автора стремление к жизненной и художественной правдивости. Женщина в деревне старела рано. Указание на 60- и даже 50-летний возраст вступало в противоречие с портретом героини, общим определением «красива» и такими деталями, как «глаза большие, строгие», «ресницы богатейшие». Последний вариант устранял несоответствие между условиями жизни героини и ее обликом. Матрене 38 лет, волосы ее уже тронула седина — свидетельство нелегкой жизни, но красота еще не померкла. «Омолаживание» героини диктовалось и требованием психологической достоверности. Со времени замужества и смерти первенца Матрены прошло (если ей 38, а не 60!) 20 лет, а события глав «Волчица», «Губернаторша» и «Трудный год» еще совсем свежи в ее памяти. Потому-то так эмоционально, так взволнованно звучит речь Матрены.

Матрена Тимофеевна — не только красива, осаниста, здорова. Женщина умная, смелая, с богатой, щедрой, поэтической душой, она создана для счастья. И ей в чем-то очень повезло: «хорошая, непьющая» родная семья (не у всех ведь так!), замужество по любви (часто ли такое бывало?), зажиточность (как не позавидовать?), покровительство губернаторши (экое счастье!). Удивительно ли, что легенда о «губернаторше» пошла гулять по деревням, что односельчане «ославили» ее, как с горькой иронией говорит сама Матрена, счастливицей.

И вот на примере судьбы «счастливицы» раскрывает Некрасов всю страшную драму крестьянской жизни. Весь рассказ Матрены — опровержение легенды о ее счастье. От главы к главе нарастает драматизм, все менее оставляя места наивным иллюзиям.

В сюжете основных рассказов главы «Крестьянка» («До замужества», «Песни», «Демушка», «Волчица», «Трудный год», «Бабья притча») Некрасовым отобраны и сконцентрированы самые обычные, повседневные и в то же время самые характерные для жизни русской крестьянки события: труд с малых лет, нехитрые девичьи развлечения, сватовство, замужество, приниженное положение и трудная жизнь в чужой семье, семейные ссоры, побои, рождение и смерть детей, заботы о них, непосильный труд, голод в неурожайные годы, горькая доля многодетной матери-солдатки. Этими событиями определяется круг интересов, строй мыслей и чувств крестьянки. Вспоминаются и излагаются они рассказчицей в их временной последовательности, что создает ощущение простоты и бесхитростности, столь присущих самой героине. Но при всей внешней будничности событий сюжет «Крестьянки» полон глубокого внутреннего драматизма и социальной остроты, которые обусловлены незаурядностью самой героини, ее способностью глубоко чувствовать, эмоционально переживать события, ее нравственной чистотой и требовательностью, ее непокорством и смелостью.

Матрена не просто знакомит странников (и читателя!) с историей своей жизни, она им «всю душу открывает». Сказовая форма, повествование от первого лица, придает ему особую живость, непосредственность, жизненную убедительность, открывает большие возможности для выявления самых сокровенных глубин внутренней, скрытой от глаз постороннего наблюдателя, жизни крестьянки.

Рассказывает Матрена Тимофеевна о своих невзгодах просто, сдержанно, не сгущая красок. Она по внутренней деликатности даже умалчивает о мужниных побоях и лишь после вопроса странников: «Уж будто не колачивал?», смущаясь, сознается, что было и такое. Умалчивает она о своих переживаниях после смерти родителей:

Слыхали ночи темные,

Слыхали ветры буйные

Сиротскую печаль,

А Вам нет нужды сказывать...

Почти ничего не говорит Матрена о тех минутах, когда ее подвергали позорному наказанию плетьми... Но эта сдержанность, в которой ощущается внутренняя сила русской крестьянки Корчагиной, лишь усиливает драматизм ее повествования. Взволнованно, как бы заново переживая все, рассказывает Матрена Тимофеевна о сватовстве Филиппа, своих раздумьях и тревогах, рождении и смерти первенца. Детская смертность в деревне была колоссальна, и при гнетущей бедности семьи смерть ребенка подчас воспринималась со слезами облегчения: «господь прибрал», «одним ртом меньше!» Не так у Матрены. За 20 лет не утихла боль ее материнского сердца. Она и теперь не забыла прелести своего первенца:

Как писаный был Демушка!

Краса взята у солнышка... и т. д.

В душе у Матрены Тимофеевны и через 20 лет кипит гнев против почуявших добычу «неправедных судей». Именно поэтому столько экспрессии и трагического пафоса в ее проклятии « злодеям-палачам »...

Матрена прежде всего женщина, мать, вся отдавшаяся заботе о детях. Но, субъективно вызванный материнскими чувствами, направленный на защиту детей, ее протест приобретает социальную окраску, семейные невзгоды толкают на путь социального протеста. За дитя свое и с богом в спор вступит Матрена. Она, глубоко религиозная женщина, одна во всей деревне не послушалась ханжи-странницы, запретившей кормить детей грудью по постным дням:

Коли терпеть, так матери,

Я перед богом грешница,

А не дитя мое

Настроения гнева, протеста, зазвучавшие в проклятии Матрены «злодеям-палачам», не глохнут и в дальнейшем, но проявляются в иных, чем слезы и гневные выкрики, формах: оттолкнула старосту, вырвала из его рук дрожащего, как лист, Федотушку, молча легла под розги («Волчица»). Но год за годом все больше накапливается в душе крестьянки еле сдерживаемых боли и и гнева.

По мне обиды смертные

Прошли неотплаченные... —

признается Матрена, в сознании которой, видимо, не без влияния деда Савелия (в его горенку бежит она в трудные минуты жизни!), рождается мысль о возмездии, расплате. Не может она следовать совету пословицы: «Держи голову поклонную, сердце покорное».

Я потупленную голову,

Сердце гневное ношу! —

перефразирует она применительно к себе пословицу, и в этих словах — итог идейного развития героини. В образе Матрены Некрасов обобщил, типизировал наблюдаемое им в 60—70-е годы пробуждение народного сознания, настроения зарождающегося социального гнева и протеста.

Сюжет главы «Крестьянка» автор строит так, что на жизненном пути героини возникают все большие и большие трудности: притеснения семьи, смерть сына, смерть родителей, «страшный год» бесхлебицы, угроза рекрутчины Филиппа, дважды пожар, трижды сибирская язва... На примере одной судьбы Некрасов дает яркое представление о глубоко трагических обстоятельствах жизни женщины-крестьянки и всего трудового крестьянства в «освобожденной» России.

Композиционная структура главы (постепенное нагнетание драматических ситуаций) помогает читателю понять, как в борьбе с жизненными трудностями складывается и крепнет характер Матрены Тимофеевны. Но при всей типичности биографии Матрены Корчагиной есть в ней что-то выделяющее ее из ряда других. Ведь Матрену ославили счастливицей, о ней знает вся округа! Впечатление необычности, своеобразия, жизненной неповторимости судьбы и, главное, незаурядности натуры ее достигается введением главы «Губернаторша». Как же не счастливица-баба, у которой сама губернаторша сына крестила! Есть чему дивиться односельчанам... Но еще большее удивление (уже у читателя!) вызывает сама Матрена, которая, не желая склониться перед судьбой, больная, беременная, ночью бежит в неведомый ей город, «доходит» до губернаторши и спасает мужа от рекрутчины. Сюжетная ситуация главы «Губернаторша» раскрывает волевой характер, решительность героини, а также ее чуткое к добру сердце: участливое отношение губернаторши вызывает в ней чувство глубокой признательности, в избытке которой Матрена славит добрую барыню Елену Александровну.

Однако Некрасов далек от мысли, что «тайна довольства народного» заключена в барской филантропии. Даже Матрена и та понимает, что филантропия бессильна перед бесчеловечными законами существующего общественного порядка («крестьянские / Порядки нескончаемы...») и иронизирует над своим прозвищем «счастливицы». Работая над главой «Губернаторша», автор, очевидно, стремился сделать менее значительным влияние встречи с губернаторшей на дальнейшую судьбу героини. В черновых вариантах главы указывалось, что Матрене благодаря заступничеству губернаторши случалось выручать своих односельчан, что она получала подарки от своей благодетельницы. В окончательном тексте Некрасов опустил эти моменты.

Первоначально глава о Матрене Корчагиной называлась «Губернаторша». Видимо, не желая придавать эпизоду с губернаторшей слишком большого значения, Некрасов дает главе иное, широко обобщающее название — «Крестьянка», а рассказ о встрече Матрены с губернаторшей (он нужен, чтобы подчеркнуть необычность судьбы героини) отодвигает, делает предпоследним сюжетным эпизодом главы. В качестве же заключительного аккорда исповеди крестьянки Корчагиной звучит горькая «бабья притча» о потерянных «ключах от счастья женского», притча, выражающая народный взгляд на женскую судьбу:

Ключи от счастья женского,

От нашей вольной волюшки

Заброшены, потеряны

У бога самого!

Вспомнить эту полную безнадежности легенду, рассказанную захожей странницей, Матрену заставляет горький опыт собственной жизни.

А вы — за счастьем сунулись!

Обидно, молодцы! —

бросает она с упреком странникам.

Легенда о счастье крестьянки Корчагиной развеяна. Однако всем содержанием главы «Крестьянка» Некрасов подсказывает читателю-современнику, как и где искать потерянные ключи. Не «ключи от счастья женского»... Таких особых, «женских» ключей для Некрасова нет, судьба женщины-крестьянки для него неразрывно связана с судьбами всего трудового крестьянства, вопрос освобождения женщины — лишь часть общего вопроса о борьбе за освобождение всего народа русского от социального гнета и бесправия. 

Источник: Беседина Т.А. Эпопея народной жизни ("Кому на Руси жить хорошо"). СПб: "Наука" РАН, 2001