Анализ романа "Дон Кихот" Сервантеса

Полное название романа Сервантеса — «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский». Уже в названии слышится ирония по отношению к главному герою. Вспомните: ирония позволяет нам придавать словам прямо противоположный смысл. Ну какой же Дон Кихот хитроумный? Ведь он не знает ни жизни, ни людей, живёт мечтами и устаревшими понятиями! Рыцарская честь, рыцарские представления о жизни — вот что им движет.

Во времена создания «Дон Кихота» рыцарские романы были очень популярны. Не случайно многие действующие лица в «Дон Кихоте» — любители рыцарских романов. Так, хозяин трактира, в который попадает главный герой произведения, удивляется, когда ему говорят, что Дон Кихот потерял рассудок от чтения рыцарских романов: «Не понимаю, как это могло случиться. По мне, лучшего чтива на всём свете не сыщешь...»

Для Сервантеса, знавшего жизнь не по романам, произведения эти были отжившими свой век. Времена меняются, а книги — нет; возможно, так думал он. Примерно об этом и заявляет, правда иносказательно, в «Прологе». Написанные им приключения и должны были отвратить читателя от слишком буквального следования подобной литературе. Роман открывался сонетами — устаревшим, по мнению автора, стихотворным жанром. Темп жизни с течением времени всё ускорялся, ускорялся... Сервантес творчески обгонял своё время. Не только средневековый рыцарский роман, но и литература Ренессанса была для него вчерашним днём: кому интересны отжившие стихотворные формы! Вот и появляются его герои на фоне «ненужных» сонетов. Более того, в сонетах центральные персонажи рыцарских романов обращаются к центральным фигурам «Дон Кихота», будущего романа. Амадис Галльский, Неистовый Роланд и другие рыцари восхваляют Дон Кихота. Восхитительная Ориана, возлюбленная рыцаря Амадиса Галльского, восхищается Дульсинеей, к которой всей душой устремлён Дон Кихот; Гандамен, оруженосец Амадиса Галльского, шлёт привет Санчо Пансе, оруженосцу Дон Кихота. Ну что, пора начинать роман?

Как бы не так, ведь вы забыли рыцарского коня! И вот Бабьека — конь легендарного Сида в заключительном сонете беседует с Росинантом, конём Дон Кихота.

Для того чтобы низложить такую литературу, нужен был особенный герой, хотя и похожий на других рыцарей. И вот появляется идальго, один «из числа тех, что имеют родовое копьё, древний щит, тощую клячу и борзую собаку». Он забавный и трогательный «обломок истории». Перед нами - последний в истории рыцарь. Для автора — «рыцарь печального образа», для приземлённых и недалеких персонажей, с которыми он встречается, - рыцарь «жалкого образа». Есть такое известное выражение: «От великого до смешного — один шаг». Один критик сказал о Дон Кихоте, что история отошла от него как раз на тот шаг, который отделяет великое от смешного. Действительно, романы воспевали прекрасных рыцарей, живших когда-то. Что стало с этим выдающимся сословием? Ведь властители христианского мира когда-то могли полностью полагаться на их меч. Рыцари признавали только «идеальную любовь»: они боготворили женщину, которая никогда не представала перед ними во плоти. Рыцарские оруженосцы были под стать своим господам. Даже кони могли служить скорее библейским всадникам Апокалипсиса, нежели живым существам. Наконец, рыцари готовы были отдать жизнь за своё святое дело.

И вот перед читателем предстает удивительная пара: рыцарь и его оруженосец. В одной руке у Дон Кихота — картонный щит, в другой — заржавленный меч, вместо шлема на голове — отнятый у цирюльника таз, доспехи его могут вызвать лишь смех, как и его кляча, а образ идеальной женщины, к которому он стремится, в реальности оказывается грубой деревенской бабой. Да и воюет он не с врагами веры и нации, а с ветряными мельницами. Рыцарский долг предписывает ему заступаться за обиженных судьбой, и он освобождает каторжников, которые его тут же избивают. Оруженосец рыцаря - восседающий на осле толстяк, не хватающий с неба звезд.

В чем же дело? Да в том, что настоящей жизни Дон Кихот не знает и не желает узнавать. Между ним и реальностью пролегает непреодолимый временной ров, в который идальго проваливается всякий раз, когда хочет сделать людям добро. Потому-то и оборачивается его добро — злом, навязчивым состоянием человека, одержимого, то есть всецело охваченного идеей «совершенного рыцарства». Все, что делает, и всё, что даже всего лишь задумывает Дон Кихот, — не ко времени, ибо время его прошло. Он сверяет время не по часам, а по страницам рыцарских романов. Реальность для него — не вокруг, не на земле, а в жизнеописаниях великих рыцарей прошлого, которым он пытается подражать. Эти рыцари — светочи его жизни, на них зиждется самое главное для Дон Кихота — его человеческое достоинство.

Важнейший конфликт романа — столкновение возвышенной мечты с реальностью. Мы уже познакомились с героем, которого автор иронически (а может, всерьёз?) назвал «героем нашего времени». Дон Кихот задумывался как «герой прошедшего времени». Трудно жить на земле, витая в облаках. Нужно было нарисовать его достоверно и убедительно, придать ему запоминающиеся индивидуальные черты. Сервантес наделил своего героя упрямством. Дон Кихот абсолютно убеждён в своей правоте, и его не собьёт с пути «здравый рассудок» оруженосца Санчо Пансы. Этот простой мужик воплощает в себе всё то, чего не хватает господину: здравый смысл, знание жизни и человеческой натуры. Так и путешествуют они, дополняя друг друга, как путешествовали в «Фаусте» заглавный герой и Мефистофель, идеалист и циник, искатель истины и его искуситель.

Писатели более позднего времени придут к едва ли не единодушному мнению, что в истории человечества за преодолевающими скучное и постылое настоящее одиночками — донкихотами — всегда следуют массы, представитель которых в романе — Санчо Панса.

Писательский замысел был серьёзным и очень важным для его эпохи, а воплощение этого замысла — поистине великим. Герой был слишком близок по духу автору, чтобы послужить всего лишь оружием разоблачения литературного жанра! Упрямство Дон Кихота обернулось его убеждённостью, отвлечённость от земных реалий — духовной возвышенностью и чистотой помыслов, само стремление делать добро стало куда важнее результата! Те, для кого добро оборачивалось злом, оказались просто недостойны этого добра, и если Дон Кихот назойлив в своих лучших побуждениях, то они ничтожны в своей беспросветной приземлённости. Упорство Дон Кихота - продолжение его оптимизма, его непоколебимой веры в то, что благородные идеалы достижимы, а человеку надо лишь следовать своему внутреннему компасу, чтобы достичь цели. Оказалось невозможным оставаться благородным идальго и одновременно следовать веяниям нового времени.

Время оставило в прошлом развенчание рыцарских романов, и на первый план вышел образ «вечного спутника» человечества, по выражению Дмитрия Мережковского. Ореолом немеркнущего поэтического сияния окружил Сервантес своего героя. Неразлучная пара даёт возможность для глубокого анализа человеческой природы. Сервантес выделяет две важнейшие стороны человеческой психики и человеческого поведения: благородный идеализм, не выдерживающий столкновения с действительностью, и реалистическую практичность. Сервантес сам был мечтателем и идеалистом, потомком благородных рыцарей. Стоит ли удивляться тому, что все его симпатии — на стороне Дон Кихота? Если к рыцарским романам отношение у автора сатирическое, то в описании Дон Кихота мы видим разнообразные проявления доброго печального юмора, смеха сквозь слёзы. Автор не разоблачает Дон Кихота, и сатирические стрелы ему более не нужны, он нежно любит своего героя и сострадает ему искренне. Слова Санчо Пансы о его господине — «голубиное сердце», «необыкновенная доброта» — это слова самого автора. Словами Санчо Пансы он воспевает и прославляет добрейшего идальго. Для него Дон Кихот — человек твёрдых моральных принципов, недосягаемой нравственности и благородства, изумляющей мудрости. Санчо Панса, который придерживается простых житейских правил, олицетворяет собой народную мудрость. Все упрёки в адрес своего господина подразумевают непрактичного рыцаря — Дон Кихота. Всё своё восхищение Санчо Панса соотносит с благородным идальго Алонсо Кехана (настоящее имя Дон Кихота), отдавая должное его мудрости и многочисленным добродетелям.

И всё же Дон Кихот умеет увлечь — даже в своих заблуждениях — настолько, что легче поверить ему, чем собственным глазам. Например, в XXXV главе Дон Кихот принимает за злобных сказочных великанов огромные бурдюки с вином. Со стороны всем очевидно, что Дон Кихот сражается с ними (сказочными великанами — огромными бурдюками с вином) в трактире лишь по причине охватившей его вспышки безумия. Но даже здравомыслящий Санчо Панса увлечён бредовыми видениями своего господина и говорит: «Я видел, как лилась кровь и как отлетела в сторону его (то есть великана) отрубленная голова, здоровенная, что твой бурдюк с вином». А ведь он видит, что перед ним всего лишь бурдюк, а у бурдюка никак не может быть головы, но иллюзии его господина отвергнуть очень трудно! И вот Сапчо Панса уверяет, что видел великана, который был обезглавлен у него на глазах!

В глазах читателей главное достоинство Дон Кихота состоит в том, что он всегда готов пожертвовать собой ради другого человека. Уроки Дон Кихота предназначены не только для доброго Санчо Пансы. Это духовное завещание всему человечеству.

Роман Сервантеса стал замечательным свидетельством нравов испанского народа той поры, его веры и чаяний, его быта, юмора, этикета. Пожалуй, это одна из главных книг в истории испанского народа. Более того, это одна из самых великих книг, написанных на испанском языке.

Когда в XIX веке роман утвердился в мировой литературе как ведущий жанр, героев романа Сервантеса стали воспринимать как общечеловеческие символы.

Источник (в сокращении): Литература: 9 класс: в 2 ч. Ч. 1 / Б.А. Ланин, Л.Ю. Устинова; под ред. Б.А. Ланина. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Вентана-Граф, 2016