Морские приключения Джека Лондона

"Джек Лондон - писатель сильных" - эти слова из записной книжки поэта-солдата Семена Гудзенко верно определяют суть творчества знаменитого американского прозаика. Не раз в своих произведениях писатель формулировал жизненное кредо - кредо сильной личности. В его устах "удачное приспособление к среде" означает, что человек должен быть не рабом обстоятельств, но их хозяином, должен сам творить себя, не полагаясь на судьбу. Именно так жил Джек Лондон.

Будущий писатель родился 12 января 1876 года в Сан-Франциско, и судьба не сулила ему радужной перспективы. Вечно недоедающим мальчишкой и в обносках, вынужденным неустанно подрабатывать, то разнося газеты, то устанавливая кегли в кегельбане, он находил отдушину от будничных тягот в потрепанных томиках приключений. А портовой Окленд с лесом стройных мачт у причала придавал мечтам реальные контуры: какие удивительные края и отчаянные похождения могут ждать за Золотыми Воротами Сан-Францискского залива, ведущими в тихоокеанские просторы!

Целый год копил Джек шесть долларов, необходимые для покупки подержанного ялика. А затем он пересекал на открытом ялике залив при сильном ветре, а матросы говорили, что такое проделать невозможно. Джек Лондон испытывал свое мужество, давал волю деятельной рисковой натуре - и одновременно искал возможность отрешиться от гнетущего быта с горьким привкусом нужды.

Жизненные обстоятельства, и так довольно тягостные, складывались драматично: отчим покалечился, попав под поезд, и на плечи Джека лег еще больший груз ответственности за семью, оказавшуюся в полной нищете. Удалось устроиться на фабрику - этому периоду будет посвящен рассказ "Отступник" (1906 г.): за сущие гроши предприниматели превращают подростков в живые механизмы, работающие на износ. Герой рассказа Джонни-отступник, отказавшись от непосильного труда, избирает вольное бродяжничество. Подобно своему герою поступил и Джек, поступив в Братство Дороги. В пятнадцатилетнем возрасте он уходит в пираты.

Старые добрые корсарские времена черных флагов, знакомые ему по книжным страницам, ушли в прошлое. В заливе Сан-Франциско промышляли лишь отдаленные потомки легендарного Генри Моргана, заметно выродившиеся, уже не многие миллионы грабили они, а занимались вполне тривиальным браконьерством, очищая под покровом ночи чужие отмели. В этом вольном промысле была известная толика мятежной романтики, обаяние дерзкой авантюры, возможность бросить вызов общественному механизму регламентированной наживы и спеси охраняющего его закона, обывательским нравам и фатальной обреченности бессловесной рабочей лошадки.

Купив в долг шлюп, Джек с упоением окунается в бурную стихию устричного разбоя, где выпали на его долю и немыслимые штормовые рейды, и бесшабашные загулы, и нежна любовь юной Мэми, "королевы пиратов", и коварство конкурентов, пустивших ко дну его судно...

Судьба вскоре предложила поворот довольно ироничный: вместе с закадычным компаньоном сатаной Нельсоном Джек поступает на службу в рыбачий патруль и теперь уже сам охотиться на своих недавних однокашников по устричному промыслу, равно как и на прочих удальцов-браконьеров залива Сан-Франциско.

В семнадцать лет Джек завербовался матросом на шхуну "Софи Сазерленд", отправившуюся бить котиков к берегам Японии, Кореи. На третий день пути во время шторма ему был доверен штурвал - и Джек с честью выдержал крещение тихоокеанской бурей. В "Путешествии на "Снарке"" он с гордостью вспоминает об этом эпизоде.

Первый литературный опыт будущего писателя "Тайфун у берегов Японии" - очерк, рассказывающий о реальном эпизоде на шхуне "Софи Сазерленд" - был опубликован газетой "Сан-Франциско Колл" в 1893 году. Противоборство человеческой воли и мощной разъяренной стихии, личности и суровых обстоятельств - коллизия, типичная для прозы Д. Лондона, разрабатывавшаяся во множестве вариаций, впервые использована им в "Тайфуне у берегов Японии".

"Сан-Франциско Колл" удостоила молодого автора премии, но пройдет еще немало времени, прежде чем Лондон вернется к литературной работе. Впереди был год скитаний по Америке плечом к плечу с другими неприкаянными бродягами - "хобо", жизнь по законам Дороги, сотни и сотни миль на товарняке, блуждания без гроша в кармане... И - пристальное познание все новых сторон действительности, людских взаимоотношений, торопливо заполненные страницы записной книжки.

Крепкая  моряцкая закваска пригодится Джеку Лондону и в пору северной одиссеи, во время золотой лихорадки 1897 года. Хотелось испытать старательского счастья - и хотя золотоискателя из него не получилось, зато удалось обзавестись золотым запасом удивительных впечатлений.

Морские дали всегда манили Джека Лондона, и давней мечтой было путешествие на собственном судне. В 1903 году он приобрел парусный шлюп "Спрей" ("Морская пена"). Многие страницы его романа "Морской волк", вышедшего годом позже, родились непосредственно на палубе "Спрея".

Отправившись в 1904 году на театр действий русско-японской войны корреспондентом газеты "Экзаменер", Джек Лондон нашел возможность еще раз испытать на прочность свои моряцкие навыки. Случилось так, что японские власти не торопились приглашать иностранных журналистов в действующую армию. Деятельная натура Джека не могла с этим смириться: наняв троих помощников, он совершил отчаянный шестидневный переход по Желтому морю от японского побережья до корейского.

Личность Джека Лондона отчетливо сказалась в его произведениях, ведь он всегда стремился быть искренним в творчестве, как  в жизни. Еще в пору своего литературного становления Джек Лондон, излагая в одном из писем выработанные им принципы повествования, настаивал на том, что автор должен как бы самоустраняться из книги, поступки персонажей должны говорить сами за себя. "Плюньте на себя! Забудьте себя! И тогда мир будет вас помнить!". Это вполне справедливо в отношении литературной техники, однако секрет привлекательности прозы Лондона заключается именно в том, что его сильная и обаятельная личность ощутимо присутствует в его книгах. И кажется, что портрет Джека Лондона - лучшая иллюстрация к каждому тому его произведений. Его знаменитая улыбка произвела особый эффект, когда в 1909 году писатель вернулся в Сан-Франциско после путешествия на "Снарке". "Словами "улыбка, не сходящая с лица" и наполовину не выразишь, какая у Лондона улыбка, - писала одна из газет. - Это что-то щедрое, душевное, широкое, как морские просторы, - посмотришь, и сердце радуется". Эффект был столь впечатляющ еще и оттого, что "Снарк" сочли погибшим, и многие газеты выразили соболезнование по этому поводу...

"Путешествие на "Снарке" интересно не только своей событийной стороной - ценно том, что писатель позволил себе "не устраняться" из повествования и, можно сказать, оставил нам автопортрет. Что мы можем сказать о нем, пригласившем нас в попутчики на борт "Снарка"?

Он откровенен - ведь он начал свой рассказ с разговора о смысле жизни. Он с юмором относится к самому себе, а это признак сильной натуры. Он упорен и жизнерадостен - создание "Снарка" было связано с массой проблем, хлопот, но описываются эти драматические перипетии все с той же легкой улыбкой, что  и тропические болезни. Он храбр - "Снарк" по океанским масштабам скорлупка, владелец же собирается вести его не на воскресный речной пикник, а вокруг света.

Это было самое счастливое время его жизни: удивительное ощущение свободы, любимая Чармиан рядом, готовая делить любые напасти, - он ждет, что скоро она принесет ему сына... Хорошо работается на борту "Снарка". Лондон писал "Мартина Идена", путевые заметки.

Он никогда уже не будет так безраздельно счастлив, как в эти месяцы на "Снарке". Болезнь не дала совершить кругосветного плавания. Чармиан родила девочку, которая вскоре умерла. А любимец "Снарк" пошел с аукциона - нужно было платить долги. "По иронии судьбы, - пишет Ирвинг Сноу, - оно досталось вербовщикам, набиравшим среди жителей Соломоновых островов работников для каторжного труда на плантациях - такой конец постиг судно, построенное одним из ведущих социалистов мира".