Предисловие Гюго к драме "Кромвель" - манифест романтизма

Виктор Гюго — один из великих французских писателей-романтиков — написал замечательный роман «Собор Парижской Богоматери». Наверняка вы знакомы с сюжетом: читали роман, возможно, смотрели фильм, мюзикл... Это самое знаменитое творение Гюго, которое в разные эпохи предстаёт перед нами в различных художественных формах. Куда менее известно, что Гюго был популярным драматургом, которому предстояло закрепить историческую победу романтической драмы над классицистической. Предисловие Гюго к драме «Кромвель» стало своего рода манифестом романтиков. И это — во Франции, на родине великих классицистов - Корнеля, Расина и Буало, автора «Поэтического искусства»!

Гюго так яростно выступил в защиту новых, романтических, принципов искусства, что у историков литературы 1827 год считается моментом объявления войны между романтиками и классицистами.

В чём же заключались требования Виктора Гюго, которые стали наиболее известной формулировкой теории романтизма?

1.       Гюго требовал абсолютной свободы для творчества, прежде всего — драматического. Он возмущался, что в такое время, когда воздух напоён свободой, она не может проникнуть ни в сферу искусства, ни в сферу мысли. И по какой причине? Из-за железных правил, придуманных людьми, которые и сами занимаются художественным творчеством! Он восклицал: «Нет больше правил и образцов!.. Поэт должен иметь советниками только природу, истину и своё вдохновение».

2.       Классицисты восхищались в творчестве изящным, в трагедии — величественным и возвышенным, а смешное и безобразное оказывались строго отделёнными элементами. «Низкое», безобразное не могло смешиваться с «высоким», возвышенным. Гюго же настаивал на том, что элементы различных стилей могли объединяться в одном произведении. Ведь в жизни всё это смешано, и никто не фильтрует и не сортирует элементы, относящиеся к разным стилям. Например, граф или король у классицистов не мог позволить себе никаких «языковых вольностей». Его речь — только «книжная», ведь он — не «как все»! Выражаясь научным языком эстетики, Гюго потребовал освободить драму от условностей в языке.

3.       Вспомните о знаменитых «трёх единствах» классицистической эстетики: единстве места, времени и действия. На последнее — единство действия - Гюго ещё соглашался: ведь оно придаёт произведению цельность и последовательность. Зато от первых двух единств Гюго предлагал отказаться. Почему же? Действие драматического произведения длилось не более одного дня и происходило в одном и том же месте. А что же события, происходившие в другое время и подготовившие то, что зритель видит на сцене? Например, герой мстит убийце. Но самого убийства мы не видим: по классицистическим канонам, оно произошло раньше (то есть в другое время) и в другом месте. Получается, что убийство, «спусковой крючок» сюжета, нам не показывают, а лишь рассказывают о нём. Зритель всегда хочет увидеть, узреть, а не услышать. В античном театре важную роль играл хор, который рассказывал о событиях за сценой или о подлинных мыслях действующих лиц. За исторический период, прошедший от заката античного театра до появления театра классицистического, хор измельчал, от него остались лишь «вестники» — персонажи, рассказывающие о том, что происходит в другом дворце, или в городе, или в храме, и другое время. Гюго призывал «изгнать» их со сцены, а события - показывать зрителю. Это требование имело, как принято говорить, практическое обоснование: изменилась архитектура театра. В прежние времена он был круглым, окружал сцену, которая была намного обширнее. Амфитеатр позволял разглядеть все события. Устройство сцены позволяло переносить действия на разные её секторы. Когда сцена изменилась и оказалось невозможным разглядеть почти половину ее пространства, эти три единства оказались тормозом. Ради развития драмы и литературы эти единства следовало отменить.

4. Гюго требовал, чтобы действие на сцене было связано с определённой эпохой и местностью. Сейчас такое требование кажется очевидным, но во времена, когда господствовал классицизм, считалось, что действие не должно подсказывать никакие конкретные детали, особенности: ведь искусство говорит о вечном, стало быть, не имеет значения, где и когда происходит действие. Действие и герои были рассудочными и отвлечёнными, по мнению Гюго.

5.       В XXI веке трудно поверить, что в эпоху классицизма у догматиков «низким» автором считался... Уильям Шекспир! Он «слишком» разбрасывался в эпохах и местностях, его герои говорили «слишком живым» языком, они были величественны и все же порой забавны. Гюго потребовал вернуть Шекспира на сцену: неожиданно спустя века он оказался союзником новых реформаторов литературы и сцены. Они называли его своим литературным мэтром — учителем. Гюго провозглашал: «Шекспир — бог театра!»

6.       Гюго яростно отвергал одно из важнейших требований классицистов: отказ от писательской индивидуальности. Зачем она нужна была классицистам, которые преклонялись перед правилами? Ведь уникальная индивидуальность только препятствует следованию этим правилам. Всё яркое, исключительное должно быть в литературе, утверждал Гюго. «Дорогу писательской фантазии!» — восклицал он.

Во времена Гюго, когда прошло полтора века со времени публикации трактата Буало, классицизм всё ещё был ведущим течением на европейской сцене. Драма, вообще-то, более консервативный вид литературы, нежели проза: ведь она построена целиком на художественной условности. Стало быть, в ней всегда сильны традиции: публика приходит в театр увидеть что-то знакомое, пусть и отличающееся от увиденного прежде. Гюго должен был доказать, что романтическая драма не только имеет право на существование, но и является более прогрессивной. В понимании романтиков прогресс в литературе — это расчищенная дорога для Поэта, для Таланта, это презрение к правилам и борьба с ними, это связь действия с историческим прошлым народа, внимание к подлинной жизни, пусть даже отстоящей от современности на многие века. Через историю достигалась связь романтиков с действительностью.

Источник: Ланин Б.А. Русский язык и литература. Литература: 10 класс / Б.А. Ланин, Л.Ю. Устинова, В.М. Шамчикова. - М.: Вентана-Граф, 2016