Пенелопа Лайвли: книги

Лайвли Пенелопа (LIVELY Penelope, p. 17.03.1933; Каир), прозаик. О детстве, проведённом в Египте, Лайвли рассказала в автобиографии "Олеандр, джакандра: прозреваемое детство" ("Oleander, Jacandra: Childhood Perceived", 1994). В 1956 окончила Колледж св. Анны Оксфордского университета, где изучала историю, получила степень бакалавра.

Творческую деятельность начала с детской литературы. Уже в первой книге "Эстеркот" ("Astercote", 1970) проявилась "одержимость" Лайвли прошлым, исследованием его влияния на настоящее. Воспроизведение истории, кристаллизующейся в мифе, характерно и для других её книг, обращенных к детям ("Шепчущиеся рыцари" - "The Whispering Knights", 1971; "Стежок памяти" - "A Stitch in Time", 1975; Уитбредская премия; "Призрак Фомы Кемпийского" - "The Ghost of Thomas Kempe", 1979; премия Карнеги; рус. пер. 1994).

В детских романах и повестях Лайвли (их около 20) впервые возникают столь характерные для всего творчества писательницы темы длящегося, текучего времени, зыбкой грани между прошлым и настоящим, взаимопроникновения личной и общественной памяти.

Можно ли правильно, "объективно" понять и воспроизвести прошлое - это один из важнейших для Лайвли вопросов. Вне живой памяти знание прошлого ненадежно, история искажена. "Единственное, что нас объединяет, - пишет Лайвли, - это способность помнить. Романист пытается выразить силу и значимость этой способности, придавая универсальность рассказу о конкретном событии". При этом Пенелопа Лайвли постоянно повторяет, что природа памяти противится линейному воспроизведению событий.

"Коллективная память, понимаемая как опыт исторического прошлого, и индивидуальная память, определяющая поведение людей" - такова тема первого романа Лайвли для взрослых "Дорога в Личфилд" ("The Road to Lichfield", 1977). Для его героини "длящееся настоящее" - единственная реальность, помогающая пересмотреть свои отношения в семье, понять историю жизни отца. Красота ландшафта является, по мысли Лайвли, как бы материализацией английской истории, воплощением её наиболее стабильной, из эпохи в эпоху переходящей сути. Этому посвящена её книга по истории ландшафта "Настоящее и прошлое" ("The Present and the Past", 1975). Та же тема в сопряжении с вечными вопросами о природе добра и зла развёрнута в романах Лайвли "Сокровищницы времени" ("Treasures of Time", 1979), "Судный день" ("Judgement Day", 1980), "По соседству с природой - искусство" ("Next to Nature, Art", 1982).

В ряде романов Лайвли история заключена в рамки микрокосма отдельной личности. В романе "Полное счастье" ("Perfect Happiness", 1983) повествуется о страданиях героини, преодолевающей тоску после внезапной смерти мужа и ищущей новый смысл в жизни. Биограф в романе "Согласно Марку" ("According to Mark", 1984), изучая личность некоего классика английской литературы нач. 20 в. (фигура вымышленная), его внутренний мир, многое пересматривает и в своей жизни.

В романах Лайвли 80-х гг. появляются новые темы, прежде всего смерти и борьбы с её разрушающим предчувствием, стоической адаптации к жизни как она есть. Эпиграфом к роману "Всё проходит" ("Passing on", 1989) взяты слова В. Вулф: "Ни у кого нет более сильной позиции среди живых, чем у мёртвых". Герои романа пытаются заново начать жизнь после смерти матери, искалечившей своим авторитарным влиянием их судьбы.

В романе "Лунный тигр" ("Moon Tiger", 1987; Букеровская премия) Лайвли вновь рассматривает историю как "живую память", объединяющую судьбы людей и общества в целом. Эпизоды 2-й мировой войны (в Африке) и история любви героини "увязаны" в единый узел ("История мира и моя - слиты"). Тема истории выходит в нём на первый план. "Я пишу историю мира", - неоднократно повторяет героиня книги, историк и журналист. Для неё приобщение к истории, к происходящему означает обращение к "родословной человечества" - осмыслению конкретных событий с точки зрения обобщающего художественного опыта ("Мифология имеет свою форму, логику, цель", - говорит героиня, alter ego автора); так в интимной исповеди-воспоминании сохраняется масштаб эпохи. Смена повествовательных ракурсов в романе выразительно передает "реалистический калейдоскоп" жизни, взаимосвязь человека и его окружения.

Произведения Лайвли 90-х гг. отмечены скептической иронией. Это касается и романов о любви, которые строятся на соотношении истории и современности, как, напр., "Сестра Клеопатры" ("Cleopatra's Sister", 1993). Здесь герои становятся заложниками диктатора вымышленной африканской страны; их любовь воспринимается как в контексте современных катаклизмов, так и в контексте древних мифов.

Жизненные истории трёх поколений женщин: бабушки, матери, внучки, переживших романтическую любовь, обман и поражение в семейной жизни, - представлены в романе "Приступ жары" ("Heat Wave", 1996). Разрыв между мечтой и реальностью неизбежен, с грустью признает Лайвли; мир исполнен безумия и предательства, но другого не дано, и в этом мире приходится искать свое место.

Ирония особенно сильна в заглавном рассказе сборника "Пять тысяч и одна ночь" ("The Five Thousand and One Nights", 1997). Здесь Шехерезада – не только преданная жена и мать, но и советник правительственной комиссии по делам женщин. Стремясь установить душевный контакт с мужем, она читает ему на ночь отрывки из произведений Дж. Остен и В. Вулф. Когда его терпение лопается ("Я просто не могу понять, что у них происходит. Они всё говорят и говорят, а ничего не происходит"), он сам начинает рассказывать приключенческие истории. Так в романе представлена дихотомия литературы "эмоций" и литературы "действия".

Оборотная сторона погружения в историю открывается в романе "Обволакивающая паутина" ("Spiderweb", 1998), героем которого является бывший археолог, персонаж, характерный для Лайвли, - связанный с историей, памятью, хранитель преемственности культуры. Поселившись в сельской Англии, он с трудом освобождается от восприятия соседей как "экспонатов".

Источник: Энциклопедический словарь английской литературы XX века / отв. ред. А.П. Саруханян ; Ин-т мировой лит. им. A.M. Горького РАН. - М. : Наука, 2005.