«Вся королевская рать»: анализ романа Уоррена

«Вся королевская рать» — роман Роберта Пенна Уоррена. В своем романе Уоррен исследует взаимосвязь отдельной личности и истории, вершащейся отчасти ее усилиями, но в большей степени — вопреки или независимо от них. Уоррен следует традиции Фолкнера и в целом «южной» литературы США с характерным для нее комплексом вины и одержимости прошлым, переживанием беспомощности аристократического духа перед напором современности с ее агрессивным материализмом.

Прототипом главного героя романа, Вилли Старка, считается Хью Лонг, в 1930-х гг. губернатор, по сути, диктатор штата Луизиана, политический демагог, одиозная, но вместе с тем и трагическая фигура. Как человек факта, действия, грубый и энергичный прагматик, успешно протолкавшийся из деревенской «белой рвани» к политическому Олимпу, Вилли Старк противостоит у Уоррена доктору Адаму Стентону, наследнику старинного рода, человеку идеи, нравственного принципа. Эти два по-разному выдающиеся человека «обречены использовать друг друга, стремиться друг к другу, чтобы слиться в единое, ибо каждый был нецелен из-за страшной негармоничности их века».

Повествователь Джек Берден, преданный подручный Старка и верный друг Стентона, втайне презирает цинизм практики, но равным образом — и бессилие отторгаемой ею идеи. Образец современной «потерянной», рефлексирующей личности, он страдает от недостатка воли, его призвание — быть критиком, историком, исследователем прошлого, как дальнего (реконструируемая им история Касса Мастерна, погибшего в гражданскую войну), так и ближнего (история судьи Ирвина, чью подноготную Берден раскалывает, не подозревая, что речь идет о его собственном отце), непосредственно соседствующего с современностью.

«Все времена — одно время, и все умершие не жили до тех пор, пока мы не дали им жизнь, вспомнив о них, и глаза их из сумрака взывают к нам» — эту мысль можно выделить как ключевую в романе, равно как и метафорический образ жизни как гигантской паутины, всякое прикосновение к которой мгновенно разносится и отдается по всей ткани. Грязь и чистота, низость и благородство, ложь и истина причудливо переплетены в жизни и неразложимы настолько, что ни у одного человека ни перед одним другим нет права играть героя-праведника. Из осознания этого обстоятельства может произойти циническое ощущение всеобщей запятнанности, тотальное безразличие, сон духа (в терминологии Джека Вердена, «философия Великого Тика»). Но может родиться и трезвое понимание бесконечной сложности жизни, не чуждое пусть слабой, но надежды (эпиграф к роману взят из Дантова «Чистилища»: «Пока хоть листик у надежды бьется»). Великий ли человек Вилли Старк, поставивший свое Я выше закона и морального принципа, готовый, стремясь к благой цели, использовать другого человека, как вещь, — великий или ничтожный? Или, может быть, «он не умел отличить свое величие от своего ничтожества и так смешал их, что все испортил»? На эти вопросы роман не дает окончательных ответов. Желание ближайших к Старку персонажей, вопреки очевидности, верить в его сомнительное величие, в то, что вырождение «народного заступника» в вульгарного политикана не было фатально и «все могло выйти по-другому», оставляет читателю и надежду на то, что непреложный факт человеческой ограниченности не тождествен еще человеческой обреченности.

Источник: Энциклопедия литературных произведений / Под ред. С.В. Стахорского. - М.: ВАГРИУС, 1998