"Приключения Гекльберри Финна": анализ романа М. Твена

«Приключения Гекльберри Финна» — роман М. Твена. Опубликован в 1885 г. Из этого произведения, по замечанию Э. Хемингуэя, «вышла вся современная американская литература».

Как продолжение «Приключений Тома Сойера» (1876 г.) роман был задуман сразу по завершении первого из романов, но осуществление замысла растянулось почти на десятилетие, в результате две знаменитые книги о мальчиках с берегов Миссисипи и похожи, и непохожи друг на друга.

При всем реализме деталей, «Том Сойер» — идиллия, расцвеченная юмором и чуть-чуть приправленная ностальгической сентиментальностью. Это отвоеванное искусством у времени остановленное мгновение — золотая пора детства с его безмятежной свободой, избытком сил и фантазии, бесконечностью игры, благодаря которым однообразие провинциальной жизни преобразуется в приключение, скудость — в богатство, проза — в поэзию. Книга о Томе, по позднейшему (в письме 1887 года) признанию Твена, это «просто гимн, который облечен в прозаическую форму для того, чтобы придать ему земной вид». Гимн прославляет не напыщенную, «благопристойную» социальную норму (отношения с которой самого Твена были весьма проблематичны), а обаяние жизни в ее стихийной, непобедимой, неподражаемой вненормативности.

В новом романе «Приключения Гекльберри Финна» Твен делает одного из своих юных героев повествователем: эффект транскрипционного письма (к сожалению, почти исчезающий в русском переводе) создает иллюзию наивного, вольного устного сказывания, благодатной непосредственности отношений рассказчика (Гека) и слушателя (читателя) в «забвении» этикетных, литературных и грамматических норм. Композиция романа, как почти всегда у Твена, аморфна, эпизоды нанизываются на нить путешествия, которое точнее было бы назвать бегством от цивилизации. Цель его условна, даже призрачна: Гек и неф Джим не столько движутся, сколько движимы могучим и капризным течением Миссисипи. Проскочив в тумане Каир, откуда Джим намеревался бежать на Север, к свободе (искусственность этого хода отмечалась всеми, писавшими о романе: для того, чтобы попасть в свободный штат Иллинойс путешественникам было достаточно переправиться через реку с острова Джексон), плот скользит по реке, все дальше к югу, в связи с чем риск разоблачения и новой неволи только увеличивается. Плот — единственный приют, убежище Гека и Джима, мальчика-сироты и беглого раба, которые оба бездомны, беззащитны и полагаться могут исключительно на верность друг другу. Любой контакт с другими людьми, любая вылазка на берег чреваты для них насилием, предательством или обманом. Картины жизни по берегам великой американской реки колоритны, но малопривлекательны, всюду одно и то же: грязь, скудоумие, отупляющая деревенская скука, привычные жестокость и страх, циничное жульничество. Вынужденно взаимодействуя с опасным миром взрослых, Гек защищается от него игрой. Он снова и снова меняет маски, не уступая в этом профессиональным лицедеям (например, Королю и Герцогу), а иной раз и превосходя, «переигрывая» их. В сравнении с его отчаянными импровизациями по преимуществу книжные игры Тома Сойера выглядят искусственными, даже выморочеными. Но, при всей своей преданности игре, Гек наделен и «недетской» чуткостью к чужой боли, его сочувствие распространяется даже на тех, кто, кажется, менее всего его способен вызвать. «Люди бывают очень жестоки друг к другу», — таков его комментарий, сдержанный и емкий, к сцене расправы над Королем и Герцогом — пройдохами, безусловно, заслужившими наказания.

Едва ли не самой знаменитой сценой во всей американской литературе является момент, ближе к концу романа «Приключения Гекльберри Финна», когда Гек делает выбор между совестью как социальным предписанием, интериоризированным голосом общественного мнения (он велит донести на Джима, вернуть беглую «собственность» законным хозяевам) и совестью как непосредственным нравственным инстинктом. Отчаянная решимость «гореть в аду», сознательно согрешив против первой, демонстрирует завидное здоровье второй.

Богатое, сложное звучание романа, в котором соединились элементы идиллии и пикарески, бытописательства и «дикого» юмора, романтического мифа и злой социальной сатиры обеспечили ему привилегированное место в творчестве Твена, в традиции американского реализма и в национальном литературном каноне, каким бы переоценкам он ни подвергался.

Источник: Энциклопедия литературных произведений / Под ред. С.В. Стахорского. - М.: ВАГРИУС, 1998