«Дон Жуан»: анализ произведения Мольера, постановки

«Дон Жуан, или Каменный гость» — комедия Ж-Б. Мольера. Пьеса увидела свет рампы в парижском театре «Пале-Рояль» 15 февраля 1665 года. Дон Жуана сыграл премьер труппы Мольера Лагранж, а Сганареля — сам автор. Текст «Дон Жуана» был опубликован лишь после смерти Мольера в собрании сочинений, подготовленном Лагранжем и Вино в 1682 г. С 1677 г. до средины XIX в. зрители знакомились с творением великого комедиографа по его стихотворному переложению, сделанному Тома Корнелем, братом знаменитого Пьера Корнеля, автора «Сида».

Источники мольеровского сюжета многочисленны. Истории о грешниках, понесших диковинную кару от изваяний, встречаются в античных и средневековых легендах, многократно запечатлены в искусстве. Самым знаменитым среди версий истории о Дон Жуане (доне Хуане) и ожившей статуе, явившейся отомстить обидчику, стала драма Тирсо де Молина «Севильский озорник, или Каменный гость» (1619 г.) Кроме этой пьесы известны итальянские (Джилиберти, Чиконьини) и французские предшественники (Даримон, де Вилье) мольеровского шедевра.

«Дон Жуан»: анализ произведения

Пьеса Ж.-Б. Мольера, относимая исследователями к группе так называемых «высоких комедий» — одна из наиболее значимых реплик драматурга в споре, который ведет «великий век» об основах человеческого бытия. В мольеровской версии истории севильского обольстителя два героя — две противостоящих друг другу жизненных позиции: господин и слуга, высокомерный, обуянный гордыней Дон Жуан и богобоязненный Сганарель. Первый отмечен печатью зла, он преступает законы и запреты; второй — носитель идеи добра, основанного на «союзе первичного религиозного запрета, сакрального и разумного» (Ж. Батай). Мольеровская страсть к провокации и перевертышам достигает в «Дон Жуане» предела: его злодей блестящ, обаятелен, бесстрашен, а добропорядочный герой трусоват и зависим. Парадоксальная взаимообусловленность божественной творческой свободы и циничного неверия — это Дон Жуан. Единство здравого смысла, законопослушности и ограниченности — это Сганарель. Дон Жуан пленителен и опасен, он монстр, приносящий в мир призрак любви, дьявольский соблазнитель. Его слуга чужд фантазмов, но знает, что кара небесная когда-нибудь непременно настигнет того, кто «не верит ни в небо, ни в святых, ни в бога, ни в черта». У столь разных героев — разная участь: вкусив божественного опьянения жизнью, Дон Жуан гибнет от пожатия каменной длани, удостоверившись в присутствии в мире тех сил, существование которых он на словах яростно отрицал, но в напряженном ощущении которых прожил отведенный ему срок. Сганарель же остается на земле невредимым и после вторжения сверхъестественного, к его тусклому бытию безразличны силы мрака и света. Его единственная потеря — деньги (после мистической катастрофы, унесшей гордеца-господина, слуга трижды, подобно магу, вызывающему духа, восклицает: «Мое жалованье, мое жалованье, мое жалованье!»).

«Дон Жуан» — одна из тех пьес Мольера, чья барочная природа наиболее очевидна. Многочисленные нарушения нормативов классицистической поэтики, жанровая чересполосица красноречиво свидетельствуют о принадлежности знаменитого шедевра к стилю барокко. Барочен образ мира, явленный в драматическом диалоге земного и потустороннего. Статуя командора, персонифицирующая эти силы — персонаж достаточно двусмысленный, что также характерно для барочного зрения, не всегда отличающего Бога от дьявола. «Кто послан небом, тому свет не нужен», — провозглашает каменный посланец в ответ на предложение Дон Жуана осветить ему дорогу. Любой читатель или зритель, хоть сколько-нибудь знакомый с христианской концепцией света («Бог есть Свет»), обязан насторожиться. Да и время прибытия необычного гостя может вселить сомнение в его небесной миссии. Финальному ночному появлению статуи предшествуют призраки (женщины под вуалью и времени с косою в руке — персонажи явно инфернальные). Таким образом, карающие силы в комедии обнаруживают свой темный источник.

Мольеровский Дон Жуан принадлежит своему времени и вина героя не может быть истолкована без учета культурного контекста эпохи, одним из постоянных мотивов которой являлась барочная концепция «мира-тайны». Мольеровский герой верит только в чары страсти. Обуреваемый природной стихией, Дон Жуан не ощущает ее принадлежности к тайне, к иерархии сакральных ценностей. Он виновен, ибо погрешил против таинственности бытия, существенной частью которого предстает чудо любви. Мольер выстроил для своего протагониста поразительно обыденный мир: здесь снуют кредиторы, папаша распекает беспутного сына, легковерные простушки восторженно внимают небрежному вранью нарядного господина, а трусоватый слуга упивается собственной моральной проповедью. Прозаическая (в отличие от «Тартюфа» и «Мизантропа») пьеса как бы предлагает зрителю стать на сторону Дон Жуана, не усматривающего в реальности признаков присутствия инобытия. Драматург провоцирует читателя и зрителя принять позицию протагониста, чтобы затем явить неопровержимые доказательства наличия сверхъестественного в будничном человеческом существовании.

Оживший истукан, мертвая материя, пробужденная к жизни чародейством или небрежным озорством — традиционная для литературы ситуация вторжения демонических сил в земное бытие (в этом ряду стоят образы Голема, Франкенштейна, Гомункулуса). В комедии Мольера этот мотив получает новое звучание. Игра протагониста с мертвым командором — апогей той игры, которую Дон Жуан ведет на земле и готов вести в мирах иных. Игра — его философия, средство достижения целей. Ад, предназначенный Дон Жуану, по Мольеру, уготован всякому, кто кичась своей игрой, возомнит себя равным Творцу. Автор «Дон Жуана», всю жизнь размышлявший о природе актерского творчества, создал пьесу, герой которой может быть интерпретирован как образ актера, стремящегося вовлечь в игру живое и мертвое, пересоздать созданное, уподобившись магу.

Философский пласт мольеровского творения прекрасно сосуществует с шутовством. Так, процедура низвержения в ад нечестивого грешника может показаться забавным театральным аттракционом. «Ряженный» командор (в одежде римского императора), возможно, воспринимался современниками Мольера как представитель мира театра, от имени которого карается севильский соблазнитель. А сама сцена примерного наказания блудодея с ее шумовыми (гром) и световыми (яркие молнии, языки пламени) эффектами — бурлескным эпизодом, не скрывавшим своей машинерии и шутейного смысла.

Постановки

Наиболее значительные постановки пьесы на родине автора: театр «Атеней» (1947 г., с Л. Жувье в заглавной роли), «Комеди Франсез» (1952 г., Дон Жуан — Дебюкур), «TNP» (1953 г., режиссер и исполнитель главной роли — Ж. Вилар).

В России комедию впервые сыграли в 1795 г. (на французском языке). В 1816 «Дон Жуан» обрел русскую речь. Крупнейшим сценическим событием признана постановка комедии Мольера, осуществленная В.Э. Мейерхольдом в 1910 г. на сцене Александринского театра. Среди других примечательных постановок — спектакль А.В. Эфроса(1973 г.).

Источник: Энциклопедия литературных произведений / Под ред. С.В. Стахорского. - М.: ВАГРИУС, 1998