Сравнение — это образное словосочетание или же некая развернутая структура, которая предполагает сопоставление двух понятий, явлений или состояний, обладающих общим признаком. За счет общего признака усиливается индивидуальный эффект и художественное значение сравниваемого.

Подобно тому, как из кусочков мозаики складывается большая мозаическая картина, из художественных деталей, из отдельных образов слагается просторная целостность литературного характера, повествования и описания. Это сравнение если и хромает, то лишь в том отношении, что в мозаической композиции все же заметен «механический» принцип сложения (целое из «кусочков») и легко заметны границы частей.

Символичность в широком значении этого слова присутствует едва ли не во всех великих творениях искусства. Неокантианец Эрнст Кассирер усматривал в ней даже универсальный признак культуры. Символичность в таком понимании — знак глубины и неисчерпаемости художественного смысла. С другой стороны, она способ обозначения «несоразмерного»: беспредельного через предельное, вечного через мгновенное, идеального посредством реального.

Аллегория - один из приемов иносказания. Она выражает в конкретном образе отвлеченную идею, понятие (мудрость, любовь, верность, хи трость, добро и т. п.). Аллегория, в отличие от символа, может иметь только одно, определенное истолкование. Так, в европейской культурной традиции крест понимается как аллегория веры, лев - аллегория могущества, сердце - аллегория любви и т.д.

В отличие от жизнеподобного условный образ либо деформирует очертания реальности, нарушая ее пропорции, резко сталкивая реальное и фантастическое, либо формирует изображение так, что за изображенным (будь это явление природы, существа животного царства или атрибуты вещественной реальности) имеется в виду подразумеваемое, второй смысловой план образа. В первом случае перед нами гротеск, во втором — аллегория и символ.

Создание типов в литературе, естественно, не обходится без художественного обновления картины мира. Подлинное искусство никогда не исчерпывается одним лишь отражением ее. И в гениальных художественных типах всегда есть область смысла, в которой персонаж оборачивается для нас «знакомым незнакомцем».

В жизнеподобном изображении человека на одном полюсе располагается характер, на другом — тип. Полярности эти могут сближаться, они далеко не абсолютны. В литературном типе ярче выражено родовое или массовидное начало. В характере — индивидуальное. Тип психологически однострунен, в нем преобладает «одна, но пламенная страсть». Характер, как правило, многогранен и сложен.

Эпитет — поэтическое определение объекта. Говоря поэтическое, мы не связываем с этим понятием мысли о какой-либо особой «красочности», «изысканности» или экспрессивности такого определения. Всего этого может и не быть. Поэтическое в эпитете (экспрессивен он или точен, живописен он или нет) выражает себя прежде всего в его способности схватывать ценность или индивидуальное свойство объекта (а часто и то и другое сразу).

Резкий сдвиг значения — демонстративного преувеличения или преуменьшения дают гипербола (от греч. hyperbole — излишек, преувеличение) и литота (греч. litotes — простота). Это две разновидности тропов, как замечательно показал в первой и второй частях своего романа "Путешествия Гулливера" Джонатан Свифт, две крайности одного и того же, поэтому литоту нередко называют обратной гиперболой.

Отличительным свойством метафоры можно считать ее готовность распространиться до сравнения. В этом смысле, противоположным метафоре тропом является метонимия (от греч. слова metonymia — переименование), которая не предполагает такого распространения.