Меню сайта
Статьи » Теория литературы и др. » Теория литературы

Содержание лирического произведения на примере "К морю" Пушкина и др. стихотворений

  • Статья
  • Еще по теме

Если мы попытаемся реконструировать содержание пушкинского стихотворения "К морю", 1824, нам придется вычленить из текста прежде всего приметы реального мира, к которому обращается поэт. Их немного: "волны голубые", «гордая краса», "грустный...", «призывный» «шум», «глухие звуки», «бездны глас», «смиренный парус рыбарей», "стая" «тонущих кораблей», "непогода", "торжественная краса", "скучный неподвижный брег", "хребты" волн, "скала", "гул в вечерние часы"... Что и говорить, набор деталей слишком скуп, чтобы увидеть в нем полнокровную картину моря. Не забудем к тому же, что Пушкин пишет это стихотворение не с натуры, а находясь в ссылке в Михайловском, перенося в своем воображении воспоминания о Черном море в псковскую деревню.

Итак, образ воображаемого, а потому не наделенного реальной конкретикой моря составляет объективное ядро содержания данного стихотворения; несравненно более значимой для него, однако, оказалась субъективная его разработка. Отсюда — обилие парафрастических уподоблений. Отсюда — парадоксальное обращение к морю как живому существу неопределенного пола ("свободная стихия" — женского рода, "океан" — мужского и, наконец, собственно "море" — среднего). Отсюда же — непропорциональное тематическое членение текста на пять неравных частей, обусловленное лиризмом, свободным полетом поэтической фантазии: I часть (1—5-я строфы) — воспоминание о море как символе свободной стихии, где свобода понимается как абсолютная ценность; II часть (6—8-я строфы) — воспоминание о могучем порыве к личной свободе, о давно замышляемом поэтическом побеге, где неожиданно возникает тема любви как несвободы, стихии плена (неслучайно в рифме встречаются «я был окован» и «могучей страстью очарован»); III часть (8—12-я строфы) — воспоминание о трагической участи титанов, романтических борцов за свободу; IV часть (13-я строфа) — разработка кощунственной для обыденного сознания, но привычной для просветительства и возросшего на его идеалах романтизма идеи о том, что просвещение, как и тирания, — сдерживающее свободу начало; V часть (14— 15-я строфы) — замыкающее рамочную композицию прощальное обращение к морю с обещанием сохранить его образ как символ общественной и личной свободы.

Расширение содержания как запечатленной действительности, таким образом, происходит за счет активности лирической доминанты, в результате чего объективная его часть умножается на субъективную. Возможны и другие способы приращения содержания, например, путем апелляции к традиционному культурному опыту реципиента (мифологическому, историческому, литературному). Так происходило, например, в пьесах античных драматургов на мифологические сюжеты: зрители знали мифы о богах и героях, как свою собственную биографию, поэтому им хватало легкого намека, чтобы за счет этого знания восстановить сюжетные купюры. Подобным же образом мифологизируются истинные или легендарные события из жизни выдающихся исторических деятелей или знаменитых литературных героев (так называемые «вечные образы»). Но, пожалуй, самый распространенный источник внетекстового накопления содержания литературно-художественных произведений представляет Библия.

Наконец, раздвижение границ лирического содержания напрямую связано с таким сущностным свойством лирики, как тенденция к циклизации. К одним и тем же темам, мотивам, образам поэт обращается на протяжении всей своей творческой жизни. Поэтому, фиксируя содержание того или иного произведения, мы не можем не учитывать содержательных приращений со стороны тематически связанных с ним других текстов. Точно так же взаимодействуют тексты, принадлежащие разным авторам. Их содержания "взаимовыгодно" накладываются друг на друга, становясь слагаемыми единого "интертекста". В таких дополняющих друг друга отношениях находятся, например, "Пророки" Пушкина и Лермонтова, разумеется, вместе с породившими их библейскими мифами, "Памятники" Горация, Державина и Пушкина вместе со Вступлением к поэме Маяковского "Во весь голос"...

Итак, мы пришли к выводу, что лирический род литературы в целом и каждое его произведение в отдельности обладают специфическим содержанием, где субъективный фактор совершенно очевидно и естественно господствует над объективным.

Источник: Федотов О.И. Основы теории литературы: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений: В 2 ч. - М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2003. - Ч.1

Понравился материал?
0
Рассказать друзьям:
Просмотров: 1420