Рассказ И. Ефремова «Эллинский секрет» сегодня не вызовет ни изумления, ни даже недоверия, которые он должен был вызвать в 1942 году, когда был написан, но не опубликован. Речь в нем идет о воскрешении опыта далеких предков, хранящегося в глубоких тайниках че­ловеческой памяти, «памяти поколений», или памяти генной.

Взаимозаменимы в «Бесплодной земле» и место действия, и действующие лица. Прошлое проникает здесь
в настоящее, персонажи одновременно существуют и в далеком прошлом, и в настоящем, и проецируются в будущее. Мертвые оживают и, существуя в различных планах, местах и конфигурациях, делают повествование требующим расшифровки.

В романе Юрия Бондарева «Берег» (1975) центральная проблема, поставленная автором, — пробле­ма этическая. Вопрос, волнующий Бондарева, особенно актуален в момент напряженной борьбы за разрядку и мирное со­существование двух общественных систем. Ю. Бондарев смело «ввязывается» в острый идеологический спор, иду­щий сегодня между «Востоком» и «Западом», но пози­ция его в этом споре меньше всего продиктована жела­нием автора воплотить в художественных образах общепринятые истины.

Если «Весенние перевертыши» — повесть, построен­ная логично и очень ясно — не вызывает каких-либо недоумений, замысел Тендрякова в «Ночи после выпуска» далеко не случайно вызвал большие споры в нашей кри­тике. Этому в немалой степени способствует структура вещи — то, что в ней есть две параллельные повествова­тельные линии.

Главный герой повести «Весенние перевертыши» — тринадцатилетний школьник, живущий в маленьком, но быстро растущем индустриальном городке, — внезапно и очень болезненно обнаруживает, что его представления о том, что хорошо и что плохо, терпят серьезное испытание. Еще недавно он полагал, что хорошо — это учиться на пятерки, слушаться старших, каждое утро делать зарядку.

Роман Джона Гарднера «Никелевая гора» («Nickel Mountain», 1973) написан в мягкой лирической манере, характерной для стиля моло­дого американского прозаика. Он пропитан раздумьями автора, высказываемыми от лица главного героя — Генри Сомса, либо в диалогах его же с Джорджем Лумисом — его ближайшим и верным дру­гом.

Юмором окрашены характеристики главных персонажей, причем реалистическая характеристика Мастона временами приобретает явно гротескный характер. Этот искуснейший ма­тематик, делающий буквально на ходу любые расчеты, в уме извлекая кубические корни и на память выписывая нужные формулы, предельно пылок и нетерпелив.

Большой успех романа «С земли на луну прямым путем за 97 часов 20 минут» (1865) отнюдь не случа­ен — это одно из самых лучших произведений писателя, класси­ческий образец созданного им жанра «романа науки», в кото­ром математические выкладки, обосновавшие возможность меж­планетного полета, были сделаны математиком А. Гарсе.

Создавая «Путешествие к центру земли» (1864), писатель, видимо, и сам понимал несбыточность подобного путешествия, явившегося своеобразным литературным приемом для поэтизи­рованной популяризации науки о геологическом прошлом на­шей планеты, интересовавшем человечество еще в глубокой древности.

В центре романа стоит образ профессора Гамбургского Ио­ганнеума Отто Лиденброка, открывающий галерею образов ученых-чудаков, энтузиастов и фанатиков науки. Если Фергюс­сон был лишен черточек комизма и чудачества, то Лиденброк с избытком наделен ими. Советская жюльверниана (К. Андреев, Е. Брандис, 3. Потапова) справедливо отмечала, что главным героем «Необыкновенных путешествий» становится человек науки, а само исследование, научный поиск — увлекательнейшей авантюрой.