Даниил Заточник жил и творил несколькими веками раньше Ермолая-Еразма. Как считают ученые, «Моление» было написано в XII или XIII веке. В том, что литературное произведение датируется учеными по-разному, для Древней Руси нет ничего удивительного. Многие памятники древнерусской литературы имеют приблизительную датировку, так как не сохранилось ни точных указаний на время их написания, ни сведений об их авторах. О Данииле известно очень мало, только то, что он сам рассказал о себе в «Молении». Попытаемся, внимательно вчитываясь в текст «Моления», представить себе его автора и историю его жизни.

Убив Игоря, древляне посылают своих мужей к его вдове, княгине Ольге. И намерения их нельзя назвать благородными: «Вот убили князя мы русского: возьмем жену его Ольгу за князя нашего Мала и Святослава возьмем и сделаем ему, что захотим». В трудном положении оказалась княгиня. В народной памяти сохранились предания о том, каким образом ей удалось отомстить за смерть мужа, постоять за свою честь и сохранить жизнь сыну. Легенды о четырех отмщениях Ольги вызывают противоречивые чувства. Восхищает мудрость, решительность княгини, однако ее поступки порой очень жестоки.

Идеал мужественной красоты воплощен в «Повести временных лет» в князе Святославе, сыне Ольги и Игоря. Это князь-рыцарь, благородный, мужественный, прямодушный, бесхитростный. Попробуйте прочитать вслух текст, который находится под 964 годом. Он словно выпевается, звучит как похвальная песнь, по-мужски сдержанная и восторженная одновременно: «Когда Святослав вырос и возмужал, стал он собирать много воинов храбрых, и легко ходил в походах, как пардус, и много воевал...» С такой восторженной характеристики князя начинает летописец рассказ о деяниях возмужавшего Святослава.

«Вещим» (то есть «ведающим», наделенным всеведеньем) был прозван один из первых русских князей — Олег. Более 30 лет княжил он на Русской земле и совершил много славных дел.

Начинается «Чудо Георгия о змие» с эмоциональных восклицаний автора: «Как поведаю об ужасном этом и преславном таинстве? Что возглашу и о чем подумаю? Как начать говорить и повествовать...» Автор волнуется, сомневается, сможет ли он, грешный, достойно поведать о «самом дивном» из всех чудес Георгия. Такое начало настраивает читателя на то, что речь пойдет о чем-то необыкновенном — об «ужасном и преславном таинстве».

В XIII в. на смену былинам приходит новый героико-эпический жанр — историческая песня. В отечественной фольклористике это, пожалуй, единственный термин, не восходящий к народному словотворчеству, а появившийся как чисто научное определение. Вместе с тем его введение в оборот не было случайным. Исследователи стремились подчеркнуть, что в молодом жанре получил реализацию иной принцип воспроизведения истории. 

Сложившись в период расцвета Древнерусского государства, былина выполняла функцию передачи исторических знаний, формировала патриотическое сознание. Герои ранних произведений имели явные мифологические черты, в частности обладали способностью перевоплощения (Вольга, или Волх Всеславьевич), в поздних образцах такие черты приписывались главным образом антагонистам героя (Соловей-разбойник, Змей), хотя все чаще встречалась персонификация сил, представлявших угрозу государству, а не отдельному лицу.

К какому жанру относится «Слово о полку Игореве»? Проза это или стихи? Повесть или песня? Дума, пропетая под звон гуслей? Былина, сложенная речитативом? Ораторская речь? Политический трактат? Творение придворного трубадура? Воинская поэма? Агитационный призыв? Величание? Нет числа вопросам, поставленным исследователями. 

Феодосий Косой (ум. после 1575) — виднейший представитель русского еретического движения середины XVI в. По происхождению холоп, «раб единого из честных слуг царевых», он на рубеже 1540—1550 гг. бежал из Москвы на Белозеро, а оттуда в Новоозерский Воскресенский монастырь. Принял монашеский постриг, назывался среди учеников старца Артемия.

Римские деяния — произведение переводной литературы XVII в. Так назывался сборник латинских новелл, составленный, вероятно, в Англии в XIII — начале XIV в. Неизвестный автор заимствовал сюжеты у позднеантичных прозаиков (Авл Геллий и др.), а рассказы, которые затем были добавлены в процессе создания новых списков, также впитали условный «римский» колорит. Общее число новелл по разным рукописям превосходило 280.