"Прозаседавшиеся": анализ стихотворения Маяковского В.В.

В основе стихотворения «Прозаседавшиеся», анализ которого мы проведем, лежит развернутая реализованная речевая метафора. Она и стала сюжетообразующей в этом стихотворении, которое в композиционном плане распадается на две части. В первой части — экспозиция, когда лирический герой в поисках некого «товарища Иван Ваныча», чиновника, пропадающего на заседаниях то по поводу «объединения Тео и Гукона», то по поводу «покупки склянки чернил Губкооперативом», исколесил «сто лестниц». Кульминацией оказывается эмоциональный взрыв, который переживает лирический герой к концу дня бессмысленной погони за Иван Ванычем:

Снова взбираюсь, глядя на ночь,

на верхний этаж семиэтажного дома.

«Пришел товарищ Иван Ваныч?» -

«На заседании

А-бе-ве-ге-де-е-же-зе-кома».

Вполне бытовая, обыденная, заурядная ситуация, с которой сталкиваются все совграждане — невозможность поймать чиновника и решить с ним тот или иной вопрос, во второй части стихотворения «Прозаседавшиеся» получает невероятное, фантастическое объяснение: речевая метафора «разрываться между делами», «не могу же я разорваться» получает буквальное толкование. Лирический герой, «дикие проклятья дорогой изрыгая», врывается взъяренный на заседание лавиной и с ужасом обнаруживает:

И вижу:

сидят людей половины.

Сделано фантастическое допущение, что чиновники, будучи не в состоянии побывать на всех заседаниях, действительно разорвались пополам, чтобы поспеть везде, где необходимо по чиновничьей надобности. Эту явно гротескную ситуацию, мотивированную буквальным восприятием речевой метафоры, потрясенному лирическому герою объясняет секретарша:

«Они на двух заседаниях сразу.

В день

заседаний на двадцать надо поспеть нам.

Поневоле приходится раздвояться…».

Абсурдность бюрократического мира, высвеченная обращением к фантастическому гротеску, подчеркивается еще и контрастом между увиденным чудовищным раздвоением человеческого тела («И вижу») и вполне спокойным, обыденным, бытовым объяснением этой производственной необходимости: «И слышу спокойнейший голос секретаря».

Фантастический гротеск служит способом обнажить нелепость и абсурдность сущего бюрократического мира, но не является импульсом к рефлексии лирического героя, не становится поводом для неких глобальных обобщений, для постановки философских вопросов, как это было, например, в лирике Некрасова, когда некое событие, сюжет, уличная сценка оказывались поводом для лирических размышлений, для глубинных движений внутреннего мира поэта. У Маяковского стихотворение «Прозаседавшиеся», анализ которого мы провели, заканчивается мечтой о всего лишь еще одном заседании относительно искоренения всех заседаний!»

Источник: Голубков М.М. Русская литература ХХ в.: Учебное пособие для абитуриентов вузов. - М.: Аспект Пресс, 2003