"Свои люди - сочтемся!": анализ пьесы Островского

В 1846-1849 гг. Островский напряженно работает над созданием большой комедии, название которой менялось в ходе творческого процесса: «Несостоятельный должник» - «Банкрот» - «Свои люди - сочтемся!». Но толчком к интенсивной работе в драматическом роде был успех первого опыта - «Картины семейного счастья», прочитанной 14 февраля 1847 г. перед очень компетентными ценителями на квартире профессора Шевырева.

Если первый драматический опыт Островского принес ему признание, то комедия «Свои люди - сочтемся!» поставила его в ряд лучших русских драматургов. 17 марта 1850 г., сразу после выхода комедии в свет (она была опубликована в мартовской книжке журнала «Москвитянин») Герцен писал из Парижа Георгу Гервегу о письме Грановского из России: «Он пишет, что появилась новая комедия, написанная молодым человеком, неким Островским... его комедия - крик гнева и ненависти против русских нравов: он отзывается об этом произведении как о дьявольской удаче; пьеса была запрещена, название ее «Свои люди - сочтемся!».

Действительно, пьеса Островского была напечатана с большим трудом, а о сценическом ее воплощении не могло быть и речи. Пьеса удостоилась высочайшего осуждения: «...напрасно напечатано, играть же запретить...» Естественно, что переиздание комедии стало возможным только после смерти Николая I, в 1859 г., да и то со значительными изменениями и новой благополучной развязкой, в которой «порок» был наказан. В этом смягченном виде пьеса в 60-е годы появилась на сцене (раньше всего - 18 апреля 1860 года - в Воронежском кадетском корпусе). В 1861 г. ее поставили Александринский театр в Петербурге и Малый - в Москве, и лишь с 1881 г. было разрешено представление комедии Островского по тексту первой редакции.

Естественно, что главной причиной такого нелегкого пути к читателю и зрителю была острота содержания и нравственная бескомпромиссность молодого автора. По справедливому замечанию В. Я. Лакшина, автора монографии об Островском, ключевое слово для понимания комедии - обман: «Обман в «Банкроте» выступает как потайная пружина всей жизни».

Богатый московский купец Самсон Силыч Большов, стремясь стать еще богаче, решает объявить себя несостоятельным должником, имитировать банкротство. Чтобы ложный («злостный») характер банкротства не был установлен, он переписывает свое состояние - дом и лавки на имя главного приказчика - Лазаря Елизарыча Подхалюзина, которого, по его собственным словам, «поил, кормил вместо отца родного, в люди вывел». Подхалюзин, однако, не так прост, каким он представляется своему благодетелю. По крайней мере, он хорошо знает две особенности Большова - человека опытного, тертого и житейски очень неглупого, которые делают его чрезвычайно уязвимым. Во-первых, Самсон Силыч падок на лесть, и Подхалюзин не устает льстить ему. Во-вторых, (и это главное) Большов как истинный самодур не любит менять свои решения и признавать ошибки.

Дочь Большова, Олимпиада Самсоновна, Липочка - девица на выданье, до того сосредоточена на мыслях о женихе, что у нее, по ее собственному выражению, «рябит меланхолия в глазах», но жених ей нужен благородный, желательно военный, а не купец: «Затем разве я так воспитана: училась и по-французски, и на фортопьянах, и танцевать!». Однако Самсон Силыч, растроганный льстивыми речами Подхалюзина, решает быть благодетелем до конца и отдает Липочку за своего приказчика. Что же до желаний самой Липочки, то они мало волнуют Большова: «Мое детище: хочу с кашей ем, хочу масло пахтаю». Впрочем, и Липочка быстро меняет гнев на милость, получив у Подхалюзина обещание полной независимости от родителей и возможность покупать самые дорогие наряды. Дом и лавки, переписанные на имя приказчика, Большов отдает вместо приданого, советуя при этом не спешить при расчетах с кредиторами, добиваясь наибольшей выгоды.

Очень скоро, однако, Большову придется пожинать плоды самодурства. Когда дело доходит до «ямы» - долговой тюрьмы, Подхалюзин не спешит выручить своего тестя, следуя его же советам - поторговаться с кредиторами. Ни малейшего признака жалости к отцу не испытывает Липочка, наслаждающаяся положением замужней женщины. Финал пьесы выразительно подтверждает иронический смысл ее названия «Свои люди - сочтемся!» Нравственная грубость, неразвитость, примитивизм, своекорыстие - такова изнанка патриархального купеческого быта в изображении молодого драматурга. Первая комедия была свидетельством духовной зрелости писателя.

Источник (в сокращении): Русская литературная классика XIX века: Учебное пособие / Под ред. А.А. Слинько и В.А. Свительского. - Воронеж: Родная речь, 2003