Книга Ходасевича "Державин": анализ и обзор произведения

Обратившись к Державину впервые в статье 1916 г., Ходасевич в 1929 г. вернулся к этой теме и создал поистине уникальную по своему жанру книгу об этом великом русском поэте, в поэзии которого Ходасевича особенно привлекала черта, близкая собственным его поэтическим устремлениям — сплав в стихотворениях Державина повседневного и сиюминутного с высоким поэтическим «парением» духа, неразрывно привязанного к «земле» и в то же время готового сбросить тесную для него «земную оболочку» ради горделивого полета ввысь.

20-е годы, когда Ходасевич работал над биографией Державина, были годами увлечения на Западе, с одной стороны, жанром романа биографии («Ариель, или Жизнь Шелли» (1923), «Карьера Дизраели» (1927), «Байрон» (1930) А. Моруа, «Лист» (1925) и «Шопен» (1927) Г. де Пурталеза и т. д.), с другой стороны, - опытами критико-публицистической и художественно-психологической эссеистики о писателях прошлого (С. Цвейг). Еще раньше в Англии появились замечательные монографии Г. Честертона о Браунинге (1903) и Диккенсе (1906). В СССР Тынянов создает в 1925 г. «Кюхлю», а в 1927-1928 гг. — «Смерть Вазир-Мухтара». Через 10 лет после «Державина» Ходасевича появилась первая часть другого романа о Державине - Ю. О. Домбровского (1939), к сожалению, так и оставшегося незавершенным, несмотря на интересный - иной, чем у Ходасевича,— авторский замысел (желание акцентировать влияние на Державина личности Пугачева).

В отличие от названных книг, многие из которых быстро завоевали общеевропейскую известность, книга Ходасевича — не роман-биография, сплетающая воедино реальность и вымысел, но и не критико-публицистическое рассуждение, управляемое ходом свободной — и прихотливой — авторской мысли. Основанная на строго фактическом документальном материале, почерпнутым Ходасевичем из «Записок» Державина, его примечаний к своим стихотворениям, продиктованным поэтом в конце жизни, а также примечаний Я. К. Грота к академическому изданию сочинений Державина, воспоминаний о нем Пушкина, И. И. Дмитриева, С. Т. Аксакова и других современников (а также книг Шильдера и других историков об эпохе жизни поэта), книга эта с внешней стороны удовлетворяет самым строгим требованиям биографического повествования. И в то же время она основана на глубоком проникновении Ходасевича в стихию русской жизни и русского языка XVIII века.

Ходасевичу-прозаику удалось достичь в ней высшей точки своего художественного мастерства: свобода и классическая четкость повествования, его тон, гармоничность соотношения целого и отдельных эпизодов, глубокое проникновение во внутреннюю жизнь героя, умение выявить двигающие его помыслами и действиями психологические пружины, обогащающее повествование обильное введение в ткань его отрывков державинской поэзии и прозы и умение с их помощью тонко уловить и передать психологическую атмосферу и аромат эпохи — все эти черты книги Ходасевича о Державине позволяют оценить ее как подлинный литературный шедевр, который смело можно сопоставить по художественному уровню с лучшими произведениями Ходасевича-стихотворца. Продолживший традицию Ходасевича его старший современник Б. К. Зайцев в своих биографических опытах о Тургеневе (1932), Жуковском (1951) и Чехове (1954) остался лириком-импрессионистом. Сумев тонко почувствовать красоту поэтической натуры и творчества каждого из этих писателей, Зайцев не смог, в отличие от Ходасевича, дать новое историческое осмысление их творчества.

«...В основе поэтического творчества, - утверждал Ходасевич,— лежит автобиография поэта. В последнем моменте творчества поэт судит себя прежде всего как человека, ибо из его «человеческих» впечатлений творится поэзия. «Поэт» и «человек» суть две ипостаси единой личности. Поэзия есть проекция человеческого пути». Именно эта мысль легла в основу книги Ходасевича о Державине, в которой лики Державина-человека и Державина-поэта представлены в неразрывном единстве.

Державин в книге Ходасевича не только поэт, но и человек действия, прямой и несгибаемо честный, смелый, решительный и энергичный, упорный в труде и в достижении цели. Вся жизнь его исполнена движения и борьбы — и Ходасевич не случайно в конце книги сближает его с Суворовым. Познав с ранних лет жизни голод и нужду, отведав на своем личном опыте несправедливость царей и вельмож, познакомившись не только с пышным фасадом екатерининской монархии, но и с ее изнанкой, падая и поднимаясь, Державин проходит в книге Ходасевича путь восхождения к бессмертию. Опираясь на свои личные силы, он не только преодолевает упорное сопротивление превосходящих его богатством, родовитостью, сословными преимуществами противников, но и в результате колоссальной внутренней работы, побеждая собственную человеческую слабость и косноязычие, достигает своего творческого зенита. И при этом, завоевав признание самой императрицы, он остается твердо приверженным прирожденной внутренней честности и прямоте своей натуры. Поэтому за каждым взлетом его придворной карьеры — при Екатерине, Павле и Александре I — неизбежно следует конфликт между поэтом и монархом, заканчивающийся очередной отставкой и потерей положения поэта при дворе. В результате личность и поэзия Державина предстают в книге в подлинной их исторической сложности и многомерности. Великий одописец, прославивший Фелицу и громогласно воспевший победы Румянцева, Потемкина и Суворова, Державин остается до конца смелым сатириком — разоблачителем жизни екатерининского двора, любителем покоя и независимости, певцом гражданской смелости и достоинства. Воспевая пышность и великолепие земной жизни, естественно и непринужденно отдаваясь всем ее печалям и радостям, он постоянно глубоко ощущает ее краткотечность, непрочность человеческого бытия перед лицом вечности.

Державин предстает в книге Ходасевича казанским гимназистом, в солдатской казарме, за карточным столом, в годы беспокойных скитаний по России с целью розысков и поимки Пугачева — в Саратове и Оренбуржье, в Петербурге и Царском Селе, во время своего петрозаводского и тамбовского губернаторства, в домашней и служебной жизни. Особое место занимает в книге последний период творчества Державина: его жизнь в знаменитом имении на Званке, участие в «Беседе», посещение экзамена в Царскосельском лицее и встреча с Пушкиным-лицеистом. Рядом с тщательно выписанной, стереоскопически-выпуклой фигурой самого Державина столь же тщательно выписаны портреты ряда его выдающихся современников: Бибиков, Панин, Григорий Орлов, Потемкин, Зубов, Суворов. Равное внимание уделено духовному облику первой и второй жен Державина — «Милены» и «Плениры». Опора на стиль «Записок» Державина, пушкинской «Истории Пугачева» и «Капитанской дочки» позволяет Ходасевичу успешно сплавить все эти разнородные темы и звенья повествования в единое эпическое целое. Беглые зарисовки поэтов-современников Державина — Карамзина, Жуковского, Шишкова — позволяют автору дополнить рассказ о «делах и днях» главного его героя «кинематографически» двигающейся картиной смены тогдашних поэтических поколений.

Несомненен в книге (как было уже указано выше) автобиографический подтекст. Автор ее любит своего героя, ощущает глубоко жизненное сродство с ним. Богемная жизнь молодого Державина, его юношеское увлечение картами, его трудный путь человеческого и поэтического становления среди внутренне чуждого ему мира провинциального и столичного, — сплав в его стихах «прозы» и «поэзии», единичного и «вечного», будничного и космически-величественного, любви к жизни и постоянного ощущения ее непрочности перед лицом всеуничтожающей «реки времен» - все это - черты жизни и поэзии не только Державина, но и Ходасевича. Однако этот автобиографический подтекст книги остается скрытым, неявным для читателя. Он не мешает общему объективному эпическому тону повествования.

Одна из наиболее привлекательных черт книги Ходасевича — трезвость и непредвзятость авторской интерпретации исторических лиц и событий. В ней полностью отсутствует то элегическое любование старой, патриархальной Русью, которое придает многим книгам писателей русского зарубежья 20-30-х годов оттенок умиленности и слащавости. Россия XVIII века в изображении Ходасевича — страна острых, непримиримых внутренних противоречий — социальных, политических и нравственно-психологических. Крупными и резкими мазками рисует Ходасевич и события пугачевщины (следуя при этом в описании военных действий обеих сторон за автором «Истории Пугачева» и «Капитанской дочки»), и фигуры Екатерины и Павла, и образы екатерининских фаворитов, и нравы русской бюрократии XVIII века с ее взяточничеством, постоянной борьбой за неправедное обогащение и стремление поживиться государственными благами за счет слабых и обездоленных. Лишь когда автор переходит к своему главному герою и к таким важнейшим моментам его творческой биографии, как создание его читала-гайских од, в процессе создания которых Державин впервые обретет свой неповторимый поэтический голос, оды «Бог», стихотворения «Властителям и Судиям». «Русским девушкам», «Жизнь Званская», «Лебедь», «Памятник», «Река времен» господствующий в книге эпический тон сменяет высокое и вдохновенное лирическое волнение. Причем и в жизни, и в стихотворениях Державина автор особенно акцентирует естественность, прямоту, стойкость, всепобеждающую силу добра, Правды, несгибаемой силы человеческого духа над неблагодарностью и Злом. 

Источник: Пушкин. Достоевский. Серебряный век. / Фридлендер Г.М. СПб: "Наука", 1995