Образ неба в "Войне и мире" Толстого

«Война и мир» — не только роман-эпопея, но еще и поэтический роман, в нем мир увиден в свете любви и поэзии, он повествует о силе жизни и желании счастья, о том, что в мире есть чудо и что «невозможное возможно». Один из важнейших вопросов, на который ищет ответ автор — вопрос о вечной жизни. Именно с ним связан центральный поэтический образ романа — образ неба.

Это «синеющая бесконечность», которая открывается князю Андрею на поле Аустерлица, звезды и комета 12-го года, которые видит Пьер в момент счастья и обновления души, небо, в которое хочет «улететь» Наташа в Отрадном, «волшебное небо» Пети Ростова, звучащее космической музыкой его счастливого сна. Мотив неба вновь и вновь возникает в романе — когда толстовские герои переживают моменты духовного взлета, открытия сути жизни, ощущение себя в целостности бытия. Поэтическая максима И. Канта (из заключения к «Критике чистого разума») «Звездное небо над нами — моральный закон в нас», мысль о равновеликости человеческого духа и космоса, лежит в основе толстовского романа. Отсюда и уверенность толстовских героев в бессмертии: «Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растений к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною. <...> Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был <...>, что в этом мире есть правда». Так говорит Пьер в разговоре с князем Андреем на пароме в Богучарово. Наташа уверена: «мы были ангелами там где-то и здесь были, и от этого все помним. <...> Ведь душа бессмертна... стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила».

Истина о жизни открывается в «Войне и мире» и в напряженности мысли, и в состоянии счастливого прозрения, когда мир постигается в его целостности и волшебстве, как в детстве. Жизнь видится здесь как неделимая и целостная: в «сегодня» видно прошлое, которое в своей перспективе, в каком-то ином измерении сверхпамяти смыкается с будущим. Исторического времени в «Войне и мире» нет, есть настоящее, в котором просвечивает бесконечность. Именно поэтому автору необходимо совмещать субъективное видение героев и комментирующее всеведение автора: точечное видение участника событий — «мгновенное <...> ощущение жизни», которое определяется в эпилоге как свобода — включается таким образом в глобальную перспективу авторского зрения, целостного поэтического знания о мире, имеющего силу и мощь закона необходимости.

Источник: История русской литературы XIX века: в 3 т. Т. 3 / под ред. О.В. Евдокимовой. - М.: "Академия", 2012