Творчество поэтов-декабристов (темы, идеи, особенности)

Жуковский и Батюшков открыли богатые возможности для выражения внутреннего мира личности. Одновременно выявились и отрицательные стороны стиля Жуковского и Батюшкова. Поэтический стиль чуждался прямого и точного выражения переживаний. Для передачи психологических состояний сложились устойчивые словесные формулы («лучший цвет», «жизни сладость», «минувшие дни», например, и др.), обозначилась опасность вычурного, жеманного, манерного языка. Вместо простого, ясного и энергичного слога укоренялся метафорический.

Поскольку в поэзии Жуковского и Батюшкова центральными стали жанры элегий, посланий, баллад, отражавшие чувства «внутреннего человека», то непосредственно общественные эмоции ими затрагивались лишь частично. Задача художественного постижения национального характера не была решена. Это сразу же подметили поэты-декабристы, стремившиеся опереться не на европейские образцы, а на традиции русской и славянской словесной культуры.

Традиции Карамзина, развиваемой Жуковским и Батюшковым, они противопоставили традицию Ломоносова и Державина, сглаженному, гармоничному языку — славянизмы и архаизмы, заимствованные из летописей, церковно-славянских текстов, просторечие и разговорную речь.

Полемику о поэтическом языке открыл Павел Александрович Катенин (1792—1853) — талантливый поэт-декабрист, драматург и критик. Неудовлетворенный «русскими» балладами Жуковского, он дал свои образцы — «Ольгу», «Наташу», «Убийцу», «Лешего» и др. Катенина влекла русская древность, национальные сюжеты.

В отличие от Жуковского, Катенин выдвинул на первый план эпическое начало — национально-историческую характерность чувств Ольги. Поэт стремился превратить балладу в монументальный жанр, наполнив ее серьезным национально-историческим содержанием. Он ратовал также за правдоподобие чувствований, за народность литературы. Катенин одним из первых почувствовал, что отражение национальной жизни в поэзии упирается в проблему языка, ибо ни национальная история, ни национальный колорит не могли быть переданы, по его мнению, поэтическим стилем Жуковского и Батюшкова. Его позиция была поддержана впоследствии поэтом-декабристом, критиком и драматургом В.К. Кюхельбекером (1797—1846). Кюхельбекер отстаивает архаизированный язык, традиционно приуготовленный в русской поэзии для выражения высоких гражданских чувств.

Художественная литература в глазах декабристов была мощным средством гражданского воспитания. Многие из них сами были незаурядными поэтами и обладали литературным талантом, который они заставляли служить высоким общественным интересам и, прежде всего, пробуждать чувство свободы в среде русского дворянства.

Кондратий Федорович Рылеев (1795—1826) — виднейший поэт-декабрист. Он писал обличительные и гражданские оды, политические элегии и послания, «думы» и поэмы.

Когда Рылеев говорил о себе: «Я не Поэт, а Гражданин», то имел в виду вовсе не противопоставление гражданской деятельности поприщу поэта или художника «чистого искусства», с одной стороны, и воодушевленного общественными идеями — с другой. Поэт в представлении Рылеева считает поэзию делом своей жизни, и это дело нисколько не хуже любого другого. Для самого же Рылеева поэзия — не искусство, а непосредственное выражение «живых чувств», поэтому возбуждать возвышенные патриотические чувства, увлекать современников на героические деяния еще не значит быть поэтом. Стихи — лишь одно из средств красноречивой манифестации гражданских настроений.

Сходных взглядов придерживались с различными отклонениями все декабристы. Но так как они все-таки были причастны к искусству и прекрасно понимали, что общественное воздействие не в последнюю степень зависит от искусства, от мастерства исполнения, а не только лишь от благородных общественных намерений, то проблемы литературного развития их живо интересовали. Больше того, сугубо литературные задачи часто оказывались в самой гуще завязывающихся идеологических споров.

Декабристы были ревностными сторонниками романтизма и много способствовали его победе. Они связывали с понятием романтизма воспитание чувств гражданских, патриотических. Поэтому в отличие от Жуковского они выдвинули национально-историческую и гражданско-героическую тему. При этом подлинным содержанием искусства для романтиков выступает душа, ее порывы и чувства. Для Жуковского мир души — мир личных устремлений, человек у Жуковского занят преимущественно самовоспитанием. Жуковский-поэт заботится прежде всего о том, чтобы усовершенствовать нравственный потенциал личности, облагородить человека, привить ему гуманные понятия и чувствования.

Не отрицая самовоспитания личности, декабристы уповали, главным образом, на общественное воспитание. Высокие нравственные качества человека, утверждали они, рождаются в гражданской истории. Интимные переживания, сколь бы ни были значительны, все-таки слишком узки. Измена возлюбленной, потеря близкого друга, смерть любимого человека, переживание тягостного одиночества, рождающего печаль, вполне законны, но недостаточны, ибо сущность человека заключена в его общественных деяниях. Вот почему гражданские и патриотические страсти, не переставая быть личными переживаниями, по мнению декабристов, гораздо более других страстей достойны выражения в поэзии.

Декабристы противопоставили романтизму психологического толка совершенно иной круг тем, мотивов, ситуаций. Воинская слава, героический подвиг на благо отчизны, обличение тиранов поэтическим словом, верность общественному долгу — таковы темы их поэзии. При этом декабристы в духе своих представлений перерабатывают характерные жанры романтической поэзии. Так, Рылеев в послании «Вере Николаевне Столыпиной» переосмыслил традиционный жанр элегического послания. Событие, легшее в основу послания, трагично и печально: Столыпина, дочь уважаемого декабристами Н. С. Мордвинова, потеряла мужа, А. А. Столыпина, сочувствовавшего передовым дворянам. Однако Рылеев пишет не элегическое послание, а гражданский катехизис. Он избегает элегических медитаций и наполняет стихотворение «учительным» пафосом, страстным призывом. Он видит в героине не возлюбленную, пораженную несчастьем, не подругу, разлученную с любимым, а наделенную гражданскими чувствами мать семейства. Поэт взывает к «священному долгу» женщины. Он нарочито отвергает традиционные элегические чувствования. В минуту горя он пробуждает в адресате стихотворения общественные настроения:

Священный долг перед тобою

Прекрасных чад образовать.

Героиня послания предстает убежденной декабристкой — единомышленницей поэта, лишь временно отчаявшейся, но способной побороть несчастье. Поэтому вместо элегического послания Рылеев создает призывно-пафосное стихотворение с присущими ему ораторскими оборотами.

Соответственно гражданскому уроку меняется и поэтическим словарь, обычно присущий элегическому посланию: в стихотворение широко входят общественно-политическая лексика («священный долг», «сограждане»), слова и обороты несвойственного элегии «высокого» стиля («чад», «пасть» и др.). В то же время личный характер гражданской темы не исчезает.

Перестройка сложившихся жанров касалась и жанра любовной элегии. В стихотворении «Ты посетить, мой друг, желала...» Рылеев намеренно воссоздает типичную ситуацию любовной элегии: здесь и «уединенный угол», и изнемогающая «в борьбе с болезнью роковой» душа, и оромантизированный образ возлюбленной («Твой милый взор, твой взор волшебный»), и герой-страдалец. Здесь же возникают характерные элегические формулы и интонации и даже отказ от счастья, хотя герой и героиня чувствуют взаимное влечение.

Однако причиной этой несостоявшейся любви является не измена героя или героини, не разочарованность героя в любви или в своей возлюбленной, а овладевшая им гражданская страсть, во имя которой он отвергает любовь в дни, когда «отчизна страждет» и когда «душа... одной свободы жаждет».

Так в любовную элегию вторгается гражданская тема, мотивирующая поведение героя. Тем самым декабристы расширяли рамки традиционных жанров, наполняя их новым содержанием. Жанр элегии получал возможность выражать не только интимные, но и гражданские чувства.

Среди декабристов не было единого понимания романтизма. Декабристский романтизм не только отвергал принципы лирического субъективизма, развитые Жуковским, но и усваивал его достижения.

Рылеев в отличие от Катенина сосредоточился на психологии национального характера, на выражении гражданских страстей, наполняющих душу. Поэтому для передачи их он невольно обратился к Жуковскому, к его ситуациям и словарю. В целом он использует язык, введенный карамзинистами.

Источник: Коровин В.И. Русская поэзия XIX века. - М.: Знание, 1983