Анализ рассказа "Студент" Чехова А.П.

В прозе Чехова тема прозрения часто связана с темой пути. В на­чале рассказа «Студент» (1894) голодный и продрогший студент духовной академии, Иван Великопольский, возвращается с охоты. Он раздражен резкой сменой весенней погоды («Запахло зимой») и в этот момент по-особому воспринимает время, связывая его с иде­ей дурной повторяемости. По отношению к российской жизни такое понимание времени приводит студента к мысли о безысходности: холодный ветер дул «и при Рюрике, и при Иоанне Грозном, и при Петре», в России веками, как представляется молодому человеку, стоят «лютая бедность, голод ... невежество, тоска ... пустыня кругом, мрак, чувство гнета». В этом случае вывод юноши пре­дельно пессимистичен: «все эти ужасы были, есть и будут». Однако время действия в рассказе особенное — это Великая пятница. В мире религиозных представлений повторяемость имеет иное значение. Во время Великого поста православный человек вновь и вновь совер­шает «паломничество к самым истокам православной веры», где ему «вновь открывается, как должен жить православный человек».

У костра на вдовьих огородах студент заговаривает с двумя жен­щинами, напоминая о всенощной накануне Великого четверга, по­священной Тайной вечери, и об утрени Великой пятницы с чтением двенадцати Евангелий. Молодого человека и двух баб объединяет общее знание и совместное переживание евангельских событий. Студент толкует евангельскую историю, и психологически ему близки переживания Петра, за день трижды отрекшегося от Христа. Толко­вание студента приходится на самый скорбный день Страстной не­дели. Рыдания евангельского Петра отозвались во всхлипывании простой Василисы. Радость осознания глубинной связи между людь­ми охватила и душу студента. События, как ему представляется, вы­текают одно из другого, их непрерывная цепь связывает прошлое и настояпдее. Молодому человеку казалось, что «он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как тронулся дру­гой». Ограниченность представлений студента о жизни преодолевается, и его душа проникает к живым истокам христиан­ской духовности. Настораживающее чеховское «казалось», дважды повторенное в двух последних абзацах рассказа, отнюдь не ставит под сомнение духовные обретения героя: оно настойчиво напоми­нает читателю о сложностях пути, открывающегося перед молодым человеком.

Источник: История русской литературы XIX века: в 3 т. Т. 3 / под ред. О.В. Евдокимовой. - М.: "Академия", 2012