Фольклорная основа "Слова о полку Игореве"

Сходство с фольклором сказывается в художественных средствах: в использовании отрицания в строении метафор («не буря соколы занесе черезъ поля широкая»), в постоянстве эпитетов («чистое поле», «злато слово», «острые мечи» и т. д.), в песенной символике (герой — сокол; кукушка — тоскующая женщина; ворон — символ грубой силы), в приеме противопоставления положительного и отрицательного (не десять соколов пускает Боян — вещие персты налагает), в сравнении с природными образами (Всеволод — буй-тур, Боян — соловей и т. д.), в фольклорных образах (сравнение битвы с жатвой, с посевом; смерти — с брачным союзом), повторах («трубы трубят», «песнь пояше», «думою сдумати»), наличии рефренов («О Русская земля, ты уже за холмом»; «Ярославна рано плачет…»), в приеме олицетворения природы, звуковой и цветовой образности (золотое седло, ожерелье, слово, стол; серебряная седина, берега, струи; синее море, Дон, мгла, вино, серые волки и т. д.). Но художественная форма «Слова о полку Игореве» не лишена и книжной стихии. Это проявляется в изысканной конструктивности как всего произведения, так и отдельных его частей, в риторизме, книжной фразеологии («вещиа пръсты на живая струны въскладаше»).

Языческие боги, упоминаемые в «Слове о полку Игореве»,  — это художественные образы, обладающие для автора сильной поэтической окраской, а не культовым содержанием. Автор — христианин, а не язычник. Называя ветры «стрибожьими внуками», говоря о русском народе как о «дажьбожьем внуке», а о Бояне как о «Велесовом внуке», он поэтически одухотворяет природу, считая человека ее частью. А.Н. Робинсон обращал внимание на то, что в произведении перемешаны образы языческих славянских богов и шаманских половецких тотемов. Славянский Стрибог стал в «Слове о полку Игореве» покровителем половцев: «ветри, Стрибожи внуци, веют… стрелами на… плъкы Игоревы» (а Стрибог, как известно, стоял в языческом пантеоне рядом с Даждьбогом, внуками которого называются силы Игоря). Русские князья получают героические характеристики, связанные с символикой половецких тотемов волка и быка. Во время побега Игорь пользовался покровительством волшебного тюркского волка — «скочи… босым влъком». Храбрый князь Всеволод получает прозвище «Буй Тур», восходящее к другому половецкому тотему. Все это свидетельствует о стадии поэтической символизации старых родовых верований.

Можно говорить о «звучности», музыкальности «Слова о полку Игореве» (половцы наступают «с кликом», гремят мечи о шеломы, трещат копья, трубят трубы, кричат телеги в полночь, звенит слава). Здесь особую важность приобретают аллитерации (чаще на начальную согласную: «пороси поля прикрываютъ», «князи сами на себе крамолу коваху») и ассонансы (создающий напевность на о: «не было оно обидь порождено, ни соколу, ни кречету, ни тебь, чрърный воронъ, поганый Половчине). Живописный талант автора проявляется в описании блеска доспехов, освещенных солнцем, кровавых зорь, синих молний, мглистых туманов, красных щитов русских. Каждая из тематических частей «Слова о полку Игореве» распадается на законченные строфы, музыкальные по строению, частью даже наделенные повторным припевом, рефреном («о Руская земля, уже за шеломянемъ еси», «а Игорева храбраго плъку не кресити»).

Источник: Юрина Н.Г. История древнерусской литературы. - М: ФЛИНТА, 2015