Язык "Хождения за три моря"

Стилистика «Хождения за три моря» связана с традиционными основами, заложенными паломническими "хождениями". Основу ее составляет разговорный древнерусский язык эпохи, почти лишенный церковнославянских вкраплений, свойственных сочинениям паломников. В то же время значительно более ярко выраженная событийная основа произведения Афанасия Никитина привносит в текст произведения большое количество глаголов, придающих динамичность повествованию. Обычными для языка «Хождения за три моря» становятся ряды однородных членов-существительных, необходимых для описания различных явлений иноземной действительности: «В те же дни у них орют де сеют пшеницу, да тутурган, да ногут, да все съестное».

Из изобразительно-выразительных средств, как и в паломнических «хождениях», используются сравнения, чаще всего с целью охарактеризовать незнакомое явление через знакомое. Нельзя не заметить используемые в языке «Хождения за три моря» иноязычные слова, заимствованные из наречий тех народов, с представителями которых Афанасий Никитин встречался во время путешествия (тюркских, персидских и арабских). Это не ново для паломнических «хождений», в которых иноязычные слова использовались для наименований предметов, неизвестных русским людям. Но Афанасий использует эти слова гораздо шире, зачастую даже в тех случаях, когда есть русский эквивалент (например, перечисляя злаки и овощи, выращиваемые в Индии, вместо слова «горох» употребляет «ногут»). Применяются иноязычные слова и в тех случаях, когда путешественник хочет скрыть от непосвященных какие-то свои наблюдения, как в рассуждении о безнравственном поведении служанок на постоялых дворах. Иногда, очевидно, иностранные слова появляются непроизвольно, когда путешественник, живущий в иноязычной среде, привыкает выражать свои мысли не по-русски. Это, по-видимому, причина появления в конце произведения молитвы на смеси тюркских и арабских слов.

В целом язык «Хождения за три моря» — язык живого рассказа, написанного человеком, умеющим ярко и убедительно передать свои впечатления, использующим для этого наиболее простые средства, понятные любому читателю. В стиле Афанасия Никитина, несмотря на то, что его «хождение» оказалось новаторским в рамках всего жанра, живет важнейший завет игумена Даниила — писать «не хитро, но просто».

Источник: Древнерусская литература XI-XVII вв.: учеб. для вузов. / Под ред. В.И. Коровина. М.: Владос, 2003.