Многозначность слова в литературе. Что такое троп

В живой языковой практике значение слова не постоянно, изменчиво, обнаруживает устойчивую тенденцию к расширению. В поэтическом языке оно принципиально многозначно, полисемантично. По меткому выражению О. Мандельштама в "Разговоре о Данте", "любое слово является пучком и смысл торчит из него в разные стороны"; в другой своей теоретической работе «Заметках о поэзии» поэт уточняет: «Поэтическую речь живит блуждающий многосмысленыый корень».

Творческая практика Мандельштама не расходится с его теоретическими суждениями. В одном из ранних своих стихотворений «Пешеход» (1912) он употребляет слово, казалось бы, достаточно стабильного и определенного семантического объема: «Я ласточкой доволен в небесах...». Но это не просто номинация, это подключение к устойчивой поэтической традиции — к ассоциативному полю стихотворения А. Фета «Ласточки» (1884).

В «Пешеходе», открывающем сонетиану Мандельштама, «ласточка» сопрягается с "непобедимым страхом в присутствии таинственных высот" (и, следовательно, "пропасти"!) и почти цитатно перекликается с "Ласточками" Фета, как будто и в самом деле прилетела из его художественного мира.

Замечательно, что к полету ласточки у Мандельштама метафорически присоединяется каменная колокольня. Их объединяет любовный взгляд лирического субъекта, персонифицированного в образе пешехода («Я доволен»=«Я люблю»).

Устремленная в небо колокольня и мелькающая на ее фоне ласточка внушают лирическому герою «непобедимый страх в присутствии таинственных высот» которые парадоксальным образом опрокидываются и превращаются в пропасть (бездну хаоса). На каменных часах слышен бой Вечности. Но преодолев наваждение, лирический герой обнаруживает внутренний разлад и поющую в душе печаль.

Совершенно другие семантические обертоны лексемы ласточка предстают перед нами в образной системе стихотворения «Чуть мерцает призрачная сцена...» (1920), своеобразной эпитафии по поводу трагической смерти в Петербурге итальянской певицы Анджиолины Бозио: «И живая ласточка упала / На горячие снега...»; и особенно в заключительном стихотворении упомянутой серии «Возможна ли женщине мертвой хвала...» (1936), также оплакивающем безвременную смерть актрисы О. Ваксель, в которую поэт был страстно влюблен: «И твердые ласточки круглых бровей...», где твердые крылья птицы метафорически уподобляются округлым бровям прекрасной женщины.

Многозначность слова дает о себе знать не только в поэзии, но и в прозе. В гоголевском предложении из «Носа», которое приводил Б.В. Томашевский (Томашевский Б.В. Стилистика. Л., 1987), почти каждое слово содержит целый веер различных значений, однако нужные актуализируются благодаря их взаимодействию: «Частный сухо принял Ковалева и сказал, что после обеда не то время, чтобы производить следствие...»

Открывающее фразу слово обозначает, конечно, частного пристава, полицейского чиновника, возглавляющего часть (город делился на части и участки), который в просторечии именовался частным; мы пренебрегаем всеми иными значениями этого слова (частный случай, частная жизнь, частная собственность, частное дело, частные разговоры), учитывая его контекстные связи со словами "принял" и "сказал".

Не меньший разброс значений и у другого главного члена предложения — сказуемого "принял" (ср.: больной принял лекарство, городничий принял Хлестакова за ревизора, он принял меры, публика восторженно приняла актера, прими руки); в данном случае актуализируется значение "допустил до себя, чтобы выслушать просьбу".

Эпитет "сухо" оживляет также далеко не центральное терминологическое значение слова: сухо может быть во рту, на дворе. Здесь — «неприветливо, официально».

Время — одно из самых многозначных понятий: время и пространство как философские категории, астрономическое, декретное, местное время, время победителя забега 9.9 сек., время — деньги.

Производить можно какую-нибудь продукцию, шум, работу или осуществлять следствие.

Следствие — не логическая категория в составе словосочетания "причина и следствие", не последствие чего-либо: "Но следствия нежданной встречи / Сегодня, милые друзья,/ Пересказать не в силах я...", а всего лишь расследование...

Итак, слово как основной кирпичик построения художественного образа обладает поистине уникальной многозначностью, которая в поэтической речи используется особенно интенсивно. Нужные значения слов генерализируются контекстом; попадая в светлое поле сознания, они заслоняют все остальные значения, в том числе и терминологические.

Что такое троп

Другой способ перераспределения семантики слова заключается в переносе терминологического значения с одного предмета на другой на основании подобия, смежности, преувеличения, преуменьшения какого-либо признака или иронического его переосмысления. С античных времен этот способ иносказания получил наименование тропа (от греч. tropos — поворот, оборот). Вновь возникшее значение получает статус переносного, но оно не просто замещает и заслоняет собой основное, а существует вместе с ним, на его фоне. Троп есть не что иное, как образно-смысловая игра слов, в процессе которой привычное положение вещей нарочито нарушается, все переворачивается с ног на голову, происходит перераспределение признаков: второстепенные выдвигаются в лидеры, основные отправляются на периферию.

Одна из самых ярких пейзажных строф, открывающая главу седьмую "Евгения Онегина", живописует процесс пробуждения природы после зимней спячки не в последнюю очередь благодаря тропам: в первом катрене эпитет "гонимы" вызывает в нашем воображении яркую образную картину снегов, подвергшихся гонению с окрестных гор вешними лучами солнца; тут же метафорический глагол "сбежали" подхватывает заданную мотивом гонения идею бегства снегов, правда, уже в виде мутных ручьев на потопленные (явное преувеличение) луга.

Далее олицетворенная пробуждающаяся природа, ясно улыбаясь "сквозь сон, встречает утро года" (имеется в виду весну — реализуется скрытое сравнение времен года с временами суток). Блещущие синевой небеса и зеленеющие, как будто пухом, леса дополняют общее развертывание образной панорамы наступающей весны. Достойное завершение аккорд тропов получает в метафорическом иносказании: «пчела за данью полевой / Летит из кельи восковой» — улей с восковыми сотами уподобляется келье, соответственно пчела — монашенке, которая отправляется за данью полевой — собирать нектар с распускающихся уже цветов (долины сохнут и пестреют); поющий в безмолвии ночей соловей — тоже двойное, хотя и примелькавшееся олицетворение.

Процесс перераспределения признаков в поэтических тропах, равно как и их типологическое соотношение, регулируется универсальным законом образного противопоставления.

Источник: Федотов О.И. Основы теории литературы: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений: В 2 ч. - М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2003. - Ч.1