Какая дорога ведет к "Замку" (анализ романа Ф. Кафки "Замок" и других его произведений).

Франц Кафка (годы жизни - 1883—1924) работал над своим последним произведением — романом «Замок» — в течение нескольких месяцев 1922 г. Книга вышла в свет в 1926 году, после смерти ее создателя, так и оставшись незавершенной. История некоего К., объявившего себя землемером и в течение шести дней бродившего по лабиринту дорог Деревни» которые так и не привели его в Замок, лишена концовки. День седьмой для К. не наступит никогда, несмотря на попытку Макса Брода — толкователя, издателя, душеприказчика и друга Кафки — предложить версию окончания этого произведения, якобы поведанную ему самим писателем: на седьмой день героя, обессилевшего от безрезультатной борьбы, настигает смерть в тот момент, когда из Замка было получено известие о том, что ему позволено остаться в Деревне.

Сама попытка издателя предложить некое окончание незавершенной книги не представляет собой ничего из ряда вон выходящего. В мировой литературе есть тому примеры. Однако в случае с Кафкой и с романом «Замок», признанным одной из главных книг XX столетия, такое намерение неизбежно связано с центральной проблемой произведения австрийского писателя — с проблемой его понимания, интерпретации, проблемой поиска дороги, которая ведет к Замку. Сюжетный рисунок произведения очень прост и одновременно сложен — не в силу закрученных ходов и запутанных историй, а из-за притчеобразности, параболичности, символической многозначности. Сновидчески зыбкий художественный мир Кафки, поглощает читателя, затягивает в узнаваемо-незнакомое пространство. Каждое новое прочтение «Замка» - новый рисунок пути, которым в лабиринте романа бредет читательское сознание.

Творчество Кафки вообще чрезвычайно трудно поддается какой-либо систематизации и стремлению дать «последние», «итоговые» ответы на вопросы, в нем поставленные.

Многообразие, пестрота подходов к его книгам удивляет и даже порой раздражает; кажется странной и необъяснимой неспособность толкователей Кафки «сойтись» в одной точке, хоть в некоем приближении обозначить смысловое ядро романа.

Профессиональные читатели Кафки давно уже отметили метафорическую сущность «Замка», его повышенную иносказательность.

Ситуация, в которой пребывают жители Деревни, не прояснена для читателя с точки зрения законов реальной социальной структуры, не имеет видимых истоков, проистекает скорее из какого-то неявного страха, даже ужаса перед Замком, перед его абсолютной властью.

Алогично не только поведение К. и других героев повествования, алогичны и разговоры, ими ведущиеся. Смысловая взаимосвязь вопроса—ответа постоянно нарушается: К. удивляется, что в этой Деревне вообще «есть Замок», и тут же объявляет своему собеседнику, что он «тот землемер, которого граф вызвал к себе». Он представляется по телефону «старым помощником землемера», а когда телефонный голос из Замка не принимает этого объяснения, пытается узнать: «Так кто же я такой?»

Сам Кафка, при всех его многочисленных автосвидетельствах о кропотливой и продуманной работе над своими произведениями, подчеркивал, что именно «ясновидческое» творчество, писание-озарение (новелла «Приговор» была написана в течение нескольких ночных часов, словно под диктовку «голосов») и есть истинное писательство. Как известно, художник-ясновидец в большей степени обращен не к современному читателю, а к читателю будущему. Читательская аудитория и профессиональная художественная критика, в свою очередь, нередко отвечают на этот вызов художника-ясновидца отрицанием, неприятием или полным невниманием к его искусству. Подобное в значительной мерю случилось и с Кафкой, хотя и известным и признанным еще при жизни многими видными немецкоязычными писателями (его знали и ценили Роберт Музиль, Томас Манн, Бертольт Брехт, Герман Гессе), но совершенно незамеченным широкой читательской аудиторией и литературной критикой. Нет пророка в своем отечестве, но нет пророка и в своем времени, в своей эпохе. Пророчества, ясновидческие откровения художника современниками часто воспринимаются либо как юродство, чудачество, сумасшествие, как безосновательные претензии на сакральность, либо как непрофессионализм, выпадение из круга задач и форм художественной конвенции данной эпохи.

Кафку стали чтить и читать как пророка, ясновидца лишь по прошествии значительного времени. В силу особой многозначности его искусства, ориентирующегося на символ, на «бессодержательную трансцендентность», несколько поколений читателей «вычитывают» в его произведениях смысл, раскрывающийся им в приложении к проблематике их собственной эпохи, потенциально, вероятно, содержащийся в художественных образах, однако неявный порой и для самого художника. И в этом смысле восприятие романа «Замок» как предвидения Кафкой властной практики и иерархических отношений тоталитарного государства фашистского или коммунистического типа было одним из крайне распространенных читательских подходов к произведению.

Ряд толкований романа напрямую связан с теми системами представлений о мире, которые, как можно с некоторой долей уверенности предположить, не были основанием для кафковского мировидения, — речь идет прежде всего о различных версиях психоаналитического объяснения «Замка».

При взгляде на роман «Замок» в контексте творчества австрийского писателя в начале 1920-х гг. возможно обращение к одному из метафорических рядов, который именно в эти годы занимает Кафку в рамках осмысления им собственной творческой позиции и активно используется (в контрастном отличии от превших его произведений) в его новеллистике. Речь идет о метафоре художника, о героях Кафки, помещаемых им в ситуацию продуцента искусства, причем эта ситуация представлена и как достаточно

гротескная (новеллы «Певица Жозефина, или Мышиный народ» и «Художник голода», в другом русском переводе — «Голодарь»), и как потенциально содержащая в себе многие важные смыслы и мнения Кафки об искусстве вообще.

Жозефина, главная певица мышиного народа, наделена всеми привычками и правилами поведения богемного существа, и хотя голос ее чрезвычайно слаб — она скорее пищит, чем свистит, — из-за существующего негласного договора среди мышиного народа ее писк признается как выдающееся искусство пения, со всеми связанными с ним социокультурными функциями и конвенциями. Крайне любопытной в этой новелле, также достаточно «автобиографической» и свидетельствующей о постоянных сомнениях Кафки в смысле и значимости его творчества, предстает метафорическая ситуация стременного искусства — к примеру, новой живописи начала прошлого века («Черный квадрат» Малевича), — в которой митральное значение начинает играть конвенция художественности, в экстремальном своем выражении гласящая: «Щ произведению искусства относится любое произведение, которое наряду с его авто¬ром хотя бы еще одним человеком воспринимается и признается как таковое».

В новелле «Художник голода» центральный персонаж демонстрирует миру удивительное искусство — голодать на протяжении многих дней и даже недель. Особый дар этого человека составляет для него его единственное достояние и полный смысл жизни. Голодарь постоянно совершенствуется в своем искусстве, достигает в нем удивительных высот, но чем дольше он в состоянии воздерживаться от пищи, там меньше вызывает он интерес у публики, которой искусство прискучивает, кажется излишне однообразным вследствие своей предельной «чистоты». В миг перед своей кончиной серой открывает шталмейстеру цирка, в котором он выступал, смысл существования «искусства голода»: «Я никогда не найду пищи, которая пришлась бы мне по вкусу». Ни одно иное занятие в этом мире не подходит художнику, не по вкусу ему.

Писательство, творчество для Франца Кафки — абсолютная жизненная задача. «У меня нет литературных интересов. Я целиком состою из литературы», — писал он. История землемера в романе «Замок» в этом ракурсе может быть рассмотрена и как история художника в современном мирт вернее, метафора, миф о художнике и мире вокруг него. Отношения землемера с Замком, с властью, равно как с Деревней, с толпой, — это отношения непрекращающейся борьбы, и борьбы, обреченной на поражение. Герой борется и против Замка, и за свое существование в этой среде.

Источник: А. Белобратов. Какая дорога ведет к "Замку"? / Кафка Ф. Замок: Роман. - СПб.: Издательский Дом "Азбука-классика", 2008.