Творчество Беранже Пьера-Жана: общая характеристика, значение

С линией гражданского социального романтизма тесно соприкасается такой крупный поэт, как Пьер-Жан Беранже. Правда, определить точное место его в литературном процессе того времени - весьма сложная проблема. Какими-то очень существенными сторонами своего творчества Беранже, безусловно, близок и литературе критического реализма, и развивающейся в это время революционно-демократической поэзии - молодому Готье, Огюсту Барбье, Пьеру Дюпону. Социальная, антибуржуазная критика в сатирических стихах Беранже, конечно, острей и конкретней, чем у романтиков даже этого социального склада. Особое место Беранже во французской литературе этого периода определяется еще и тем, что он на всем протяжении своей многолетней творческой деятельности оставался верен в основном одному, раз и навсегда избранному поэтическому жанру - песне. Уже самый выбор этого жанра и беранжеровская верность ему как бы провели четкую черту между ним и другими крупными представителями французской культуры XIX в. Если другие прославленные французские поэты и писатели того времени в своих эстетических воззрениях и художественной практике апеллировали прежде всего, так сказать, к просвещенной части общества, то Беранже сознательно подразумевал в качестве аудитории для себя широкие народные массы.

Проводя такое различие, я не хочу, чтобы вы истолковали его как оценку - этот факт не принижает значение ни Стендаля, ни Бальзака, ни Ж. Санд, ни Гюго, точно так же как он не обязательно должен возвышать Пьера-Жана над этими писателями. Примите этот факт как объективную данность: Беранже действительно ближе стоит к самым широким народным массам, чем другие писатели и поэты первого ранга. Нет оснований сомневаться в том, что Ж. Санд или Гюго искренне сочувствовали положению народных масс и искренне стремились внести свой вклад в то, чтобы облегчить его, как это делал Пьер-Жан. Но и Гюго, и Ж. Санд по всему ходу своих мыслей, по всей системе своего образного поэтического мышления обращены к людям развитым - для понимания их нужно стоять на определенной ступени интеллектуальной культуры. Беранже стремился быть доступным любому крестьянину, любому ремесленнику. Уже сам его излюбленный жанр - песня - подразумевает массовую доступность и понятность.

Но и в этом избранном им жанре Пьер-Жан Беранже сумел достигнуть поразительной виртуозности. Его поэзия, жадно впитывая в себя все красоты собственно народной песенной образности, все стихийное остроумие народного юмора, переплавляла их в себе и возвращала народу в форме, которая в лучших песнях Беранже обработана до поистине ювелирной точности. При этом Пьер-Жан сохранял редкое чувство стиля - почти никогда не заимствовал он специфических приемов "высокой культуры", но и никогда не стремился быть нарочито упрощенным. Его песни отточены, но не изысканны, точно так же, как они просты, но не примитивны Их общедоступность, их обращенность к широким массам - не результат расчетливого заискивания перед массами, а результат глубокого, органического слияния со стихией собственно народной поэтической культуры. Именно в этом величие Беранже как поэта - его с равным удовольствием может прочесть и придирчивый эстет, и далекий от всякого представления об эстетике простолюдин. Конечно, не все в его творчестве находится на такой высоте, как, впрочем, и у любого другого поэта, но характерно, что именно там, где Беранже пытается заимствовать приемы у “высокой культуры”, высокой риторической поэзии, у Гюго, его стиль во многом утрачивает естественность и художественность

В использовании народных песенных традиций Беранже, как я уже говорил, достигает подлинной виртуозности. Рефрены его песен, повторы внутри строф четко выделяют одну главную мысль, делают ее доходчивой и меткой. От этих традиций идет и юмористически-сатирическая направленность в песнях Беранже. Монахи, дворяне, монархи одной строчкой, одним рефреном получают у Беранже по заслугам так, как это бывало и у острого на язык французского народа. Или стихи о любви. Лучшие из них всегда несут на себе отпечаток чисто народного здорового и жизнерадостного мышления. Муза его ранней лирики - Лизетта (образ подчеркнуто демократический) - это веселая парижская гризетка.

Правда, в 30-40-е годы в творчестве Беранже исчезает эта характерная для его ранней поэзии суверенная жизнерадостность. Для этого были основания. С самого начала Беранже выступал как поэт подчеркнуто политический. При этом и здесь нужно четко представлять себе особый характер этой связи Беранже с политикой. Гюго тоже всю жизнь был в сущности поэтом политическим. Но он, разоблачая тиранов и сочувствуя отверженным, смотрел и на тех и на других глазами образованного литератора. Беранже смотрит на политические проблемы глазами простого, как бы необразованного человека. Там, где Гюго с вершины Олимпа мечет в тиранов громы и машин, Беранже припечатывает их к позорному столбу сочной издевкой во вкусе парижского предместья.

Во всяком случае, Пьер-Жан был поэтом подлинно революционным. Ни одного восстания французской бедноты в ту богатую революциями пору не обходилось без звонкого, поэтического благословения Беранже. Поэтому он бурно приветствовал революцию 1830 г., свергнувшую ненавистный режим Реставрации. Но пришедший на смену Реставрации режим июльской монархии не оправдывал благодушных ожиданий поэта, и он снова был вынужден вступить в борьбу. Поэзия Беранже 30-40-х годов - поэзия подчеркнуто антибуржуазная, но в ней уже часто звучат элегические ноты, открывающие в лучших образцах новые грани поэтического таланта Беранже: Эти прекрасные стихи - как эпиграф к романам Стендаля и Бальзака об утраченных иллюзиях.

Беранже, как и Жорж Саид, искренно увлекается в эти годы идеями утопического социализма. Но характерно, что в глубине души он, поэт по натуре своей плебейский, всегда симпатизировавший именно революционной перестройке общества, - в глубине души он ощущает именно всю утопичность этого социализма. В знаменитом своем стихотворении "Безумцы" Беранже со стоической гордостью принимает это название, которое буржуазные филистеры дат Сен-Симону, Фурье. В этих стихах и гордость за человеческую мысль, и глубокая трагедия человека, которого общество не понимает и считает "безумным".

И хотя у Беранже в 30-40-е годы все ощутимей звучат настроения разочарования, утраты иллюзий (еще один пример - его трагическое стихотворение "Барабан"), он все-таки никогда не звал к примирению с врагами - ни с буржуа, ни с монархами, ни с либеральными пустозвонами - и до самой смерти продолжал их клеймить в своих песнях. Именно эта верность интересам народа и привлекала к Беранже симпатии всей трудовой Франции, симпатии наших революционных демократов. Пьер-Жан долгое время был одним из самых популярных в России иностранных поэтов XIX в.

В самой Франции отношение к Беранже очень сложное. Высокая критика зачастую относится к нему пренебрежительно, именно как к плебейскому поэту. Основная линия французской поэзии конца XIX - начала XX в идет в другом направлении: символисты и поэты начала века - Аполлинер, Валери - создали прочную национальную традицию нервного и интеллектуального стиха, изысканного даже в своей простоте, даже в своей гражданственности, как у более поздних поэтов - Арагона, Элюара, Превера.

В этом русле беранжеровская традиция оказывается как бы в стороне, потому что сам жанр песни кажется уже архаичным в современной поэтической культуре Франции. Поэты Парижской Коммуны – Потье и Клеман - были прямыми наследниками Беранже во французской поэзии. Отзвуки беранжеровского влияния можно обнаружить в знаменитом стихотворении Рембо, посвященном Парижской Коммуне, "Руки Жанны Мари".

Проще проследить беранжеровскую линию ретроспективно, до истоков - через Бомарше и Вольтера к Вийону и даже Ронеару, дальше уже труднее обнаружить продолжение традиции. Может быть, Беранже попросту ушел туда, откуда пришел, - в гущу народа, растворился в нем, и следы его влияния надо искать сейчас не в высокой поэзии Франции, а в тех прекрасных французских chansons, которые звучат во всем мире в исполнении Эдит Пиаф, Жака Бреля и Ива Монтана. Во всяком случае, среди французских поэтов XIX в. Беранже занимает особое, почетное место и является неотъемлемой частью французской духовной культуры.

Источник: Карельский А.В. Метаморфозы Орфея. Вып. 1: Французская лит-ра 19 в. / М.: Российский гос. гуманит. ун-т, 1998